Жизненный путь этих двух людей во многом похож. Андрей Яковлев и Павел Гизевский, оба — ветераны контртеррористической операции на Северном Кавказе, оба с началом специальной военной операции записались в ряды добровольцев, оба награждены орденом Мужества. Несмотря на демобилизацию по ранению, Андрей и Павел не утратили боевого духа, занимаются общественной деятельностью и по-своему продолжают вносить вклад в дело защиты Родины. О том, почему отправились на передовую, о своём новом боевом опыте и важности тыловой поддержки участники СВО рассказали в интервью
Андрей Яковлев
— Андрей, почему спустя столько лет после Чечни вы решили вернуться к военной службе?
— Я воспитывался в военном городке, служил в Вооруженных Силах и в подразделениях по борьбе с организованной преступностью. Я не видел для себя другого решения, как пойти в военкомат.
— Насколько предыдущий боевой опыт оказался применим на спецоперации?
— Если на Северном Кавказе мы воевали с бандгруппами, с диверсионными группами, то на СВО столкнулись с вооружённой буквально до зубов армией, которая была подготовлена в том числе и идеологически — как некая такая анти-Россия. В Чечне не было с той стороны авиации, артиллерии, танков, ракет и спутниковой связи. И появление в наше время беспилотных технологий — это вообще новая эра в военном искусстве. Я, когда попал на СВО, всё время вспоминал фильм Джеймса Камерона про войну машин. Не все были к этому готовы изначально, но в итоге адаптировались, перестроились. Наши войска получили беспилотные системы и практически все единицы техники оснащаются средствами радиоэлектронной борьбы.
— Какая форма тыловой поддержки наиболее актуальна на передовой?
— Актуально — вообще всё. Начиная с тёплых носков, которые бабушка вяжет своими руками и вкладывает туда письмецо: «Сынок, это тебе, чтобы ножки твои не мёрзли», и заканчивая дронами, прицелами, средствами связи. Победа куётся на фронте и в тылу. Народ и армия — едины. И это не какие-то громкие лозунги, а то, что есть. В подразделении, где я был, по первости мы одевались и кушали в основном за счёт гуманитарки. Присылали продуктовые наборы, бельё и обувь. В армии не выдают резиновые сапоги, но без них — никак, когда во время дождя ты в окопе по колено в воде. Помню, пришли с одного задания грязные, замёрзшие и нам перед ужином замполит конвертики раздал. Мы, взрослые мужики, просто ревели, читая детские письма. А в госпитале, когда лежал, приносили пасхальные поделки от школьников. Многие вешали эти подарки рядом на стену. Они отвлекают от плохого и заставляют лишний раз задуматься, ради кого мы всё делаем. Вместе с поддержкой фронта нужно не забывать и про семьи погибших героев. Государство создаёт специальные социальные программы, но и нам самим следует быть неравнодушными и помогать матерям и детям, узнавать, какие у них есть проблемы.
— Андрей, как вы можете прокомментировать слухи, что не вся гуманитарная помощь доходит до бойцов и кто-то видит в этом свою личную выгоду?
— Там, где я проходил службу, офицеры на постоянном месте дислокации работали с городскими администрациями, а те, соответственно, с жителями и волонтёрами. Спецтранспортом помощь доставляли конкретно туда, откуда пришёл тот или иной заказ, то есть в пункт временной дислокации. По дороге никуда ничего не пропадало, не было такого, чтобы нам, например, написала чья-то супруга: «Мы вам, ребята, отправили то-то, то-то», а мы при этом ничего не получили.
У нас в Сергиево-Посадском округе есть Оксана Владимировна Ероханова, которая ещё до того, как она была избрана главой, занималась вопросами гуманитарной помощи. Есть Денис Ахромкин с его «Посадским добровольцем» и несколько других мощных волонтёрских групп. Они общаются с конкретными нашими бойцами, и на фронт всё идёт адресно. Я не слышал, чтобы у нас какие-то скандалы были, что кому-то что-то не дошло. Опять же на видео ребята показывают гуманитарную помощь, которую получили.
— Какие слова вы бы хотели сказать землякам, которые сейчас находятся непосредственно на линии боевого соприкосновения?
— Ребята должны понимать, что совершают подвиг. Своим ратным трудом они обеспечивают не просто победу, а место России в новой геополитической ситуации. Не просто так сейчас наши противники забегали, заголосили про переговоры. Потому что видят, как в настоящее время воюет российская армия.
Павел Гизевский
— Павел, предполагали ли вы, уже будучи ветераном боевых действий в нулевых, что когда-то снова придётся встать на защиту суверенитета страны?
— Возможно, была такая мысль, что полученный опыт может пригодиться, но я всё же верил, что участвовать в военных действиях больше не потребуется — ни мне, ни другим гражданам как минимум нашей страны. На СВО я отправился из патриотических соображений, из-за любви к людям. Смотря новости, я осознавал, как непросто нашим парням на СВО. А у них тоже дома семьи, родные. Это меня и сподвигло пойти добровольцем, помочь.
— В СМИ часто встречается формулировка «участник ожесточённых боёв под таким-то, таким-то населённым пунктом». Вы как командир штурмовой группы и как непосредственно очевидец всего происходящего можете рассказать, что скрывается за этой фразой?
— Это значит, что именно на этих направлениях, в этих населённых пунктах идёт борьба за высоту, за опорные пункты, которые важны как для нас, так и для противника. Обе стороны безостановочно направляют туда своих военных, чтобы закрепиться или попытаться отбить обратно. Новые попытки штурма случаются по несколько раз в неделю.
— Какие на ваш взгляд пять самых важных вещей, которые должны быть у бойца с собой на СВО?
— Автомат, бронежилет, каска, разгрузка магазинов на 10-12 и детское письмо за пазухой. Там, где находился в течение года, армия снабжала абсолютно всем. В каких-то мелочах выручали волонтёры. Например, когда нужен был коллиматор на автомат (тип оптического прицела. — Ред.), специальные подсумки, медикаменты.
— Боевые действия меняют восприятие реальности. Насколько сложно перестроиться по возвращении домой?
— Не очень сложно, всё дело в желании, чтобы тебе как-то стало лучше. Я даже не знаю, почему некоторые люди себя агрессивно ведут после СВО. Здесь всё есть, и никто ничего не запрещает. Хочешь — иди на рыбалку, хочешь быть космонавтом — иди учись, становись космонавтом.
— После тяжёлого ранения вас демобилизовали, но тем не менее вы продолжаете содействовать фронту. Как именно вы помогаете сейчас?
— Было огромное желание вернуться на передовую. Но у меня II группа инвалидности, в военном билете теперь стоит категория «Д», поэтому ни под каким предлогом я уже не попаду в зону СВО. Но я не забыл своих сослуживцев и начал заниматься гуманитарной помощью, возить на своём автомобиле. А недавно в администрации мне предложили проводить уроки мужества в школах. Я прошёл трёхдневное обучение и теперь официально могу это делать. Как правило, патриотические занятия проводятся в актовых залах для старших классов. Я был приятно удивлён, что дети задают очень адекватные вопросы — про быт, про свободное время, про питание, про технологию возведения блиндажей и т. п. А ещё я занялся спортом — начал ходить на волейбол и на лыжи. Планирую получить квалификацию тренера, чтобы после окончания СВО помогать людям с инвалидностью встать на ноги и найти себя.
Вячеслав Белов
Фото автора и Дамира Шавалеева
