В феврале 2019 года в жизни Троице­-Сергиевой лавры произошло важное событие: монашескую жизнь в обители возглавил новый наместник, епископ Парамон. Его предшественник, управлявший монастырём с 1988 года, архиепископ Феогност ныне заведует викарианством новых территорий города Москвы.

Несколько дней назад владыка Парамон побеседовал с корреспондентом газеты «Вперёд». Это его первое интервью в новом качестве.

Владыка Парамон, расскажите о своём служении в Донском монастыре. Что изменилось в обители за это время?

— Сложно оценивать собственную работу — об этом нужно спрашивать у насельников и прихожан. Шесть с половиной лет моей жизни прошли в Донском монастыре, и я старался провести это время так, чтобы принести монастырю наибольшую пользу. Сделать то, что будет служить ещё долго. И первое, на что я обратил внимание, это были коммуникации — некоторые пришли в плачевное состояние. Я поставил себе задачу поменять их или построить новые. За шесть с половиной лет практически полностью переложили коммуникации в монастыре, по всей территории замостили дорожки, устроили озеленение. Это была большая работа, напряжённая, но с хорошим результатом. Прошли реставрационные работы — удалось отреставрировать несколько объектов, это был мой первый опыт в реставрации федеральных объектов культурного значения. В общем, старался жить так, чтобы не жалеть ни об одном проведённом дне.

Из Москвы перенесёмся в Сергиев Посад. Как меняется роль Троице­-Сергиевой лавры, в том числе и в светском обществе?

— Если говорить об облике, то он может меняться. Возьмём, к примеру, благоустройство: монастырь хорошеет, особенно если сравнивать с тем, каким он был в советское время. Кто-­то ностальгирует по тому времени, а для кого-­то Лавра стала более открытой — оград меньше, пространства для паломников и туристов больше. Но её духовная роль во все времена была неизменной. Возможно, это часто повторяемые слова, но Лавра — сердце нашего православия. Она имела и имеет огромное культурное влияние на внутреннее мировоззрение каждого православного христианина. Знаете, я для себя определил, чем ценна Лавра — здесь сохраняется самое главное, то, чем жил преподобный Сергий Радонежский, его дух. В древности существовали те же самые духовные законы, что и сейчас, и человек переживал те же самые внутренние борения. Да, внешние законы меняются, но законы духовной жизни прежние. Иногда я шучу, что можно отменить все светские законы и ввести десять заповедей Божьих — они как работали, так и работают, и эффективность от их соблюдения всегда одна. Главное, соблюдать. Истина — она одна. Дай Бог, чтобы Лавра как константа внутренней жизни сохранилась такой, какой была при преподобном Сергии.

Туристов в Лавре всё больше, они приезжают со всего света. Как монахи находят уединение в таких условиях?

— Можно сохранить покой и среди шумной толпы, если человек внутренне собран. Но можно потеряться и в пустыне, если мыслями и душой человек находится не в том месте, где его тело. Свой иноческий путь я начал здесь, в обители, и по себе знаю, что в монастыре есть все условия, чтобы жить по-­монашески. Есть, слава Богу, Пафнутьев парк, или сад, как раньше его называли, где монах может найти уединение, там спокойно, там тихо. Есть келья, куда никто не вторгается, туристов по кельям мы не водим (улыбается).

Любому, кто окажется на вашем посту, приходится заниматься и светскими проблемами. Одной из них стала ситуация вокруг здания сгоревшей Новой лаврской гостиницы на проспекте Красной Армии, где второй заинтересованной стороной были бизнесмены, арендовавшие площади. Каково ваше отношение к разрешению вопроса?

— Да вроде, слава Богу, разрешилось нормально, никто не остался обиженным. Мой предшественник (архиепископ Феогност. — Прим. ред.) эти вопросы решал мирно, путём переговоров. Здание требовало больших затрат на реставрацию, и не каждый собственник тех площадей мог себе позволить это. Их помещения были выкуплены благодаря благотворителям Троице­-Сергиевой лавры, и сейчас Лавра является собственником всего здания. Проводятся противоаварийные и проектные работы, и я надеюсь, что в течение двух лет мы завершим реставрацию. Как и до революции, на этом месте будет Новая гостиница Лавры, историческая правда восторжествует. Это путь длинный и не очень простой. Мы соответствующим образом относимся к объектам культурного значения, и точно так же стараемся никого не огорчать — мы живём в одном городе. Просто в какой­то момент мы стали заложниками исторических событий, и искать крайних, виноватых сейчас не лучшее время. Лучше искать пути решения вопросов, с которыми мы сталкиваемся.

Ещё один большой проект, и мы это видим, — прокладка по территории Лавры инженерных сетей, труб, кабелей. Как там складывается ситуация?

— Всё идёт хорошо, по намеченному графику. На сегодня это одна из главных задач, поскольку качество сетей влияет на жизнь. Латать старые — не самый удачный вариант, лучше один раз их переложить и спокойно забыть хотя бы на век. Мы планируем завершить эту работу к концу 2023 года, это будет длительный и достаточно болезненный процесс из-­за того, что придётся перекопать практически всю территорию — но благодаря этому мы сможем понизить уровень грунтовых вод возле исторических зданий, чтобы исключить угрозу фундаментам. Таким образом, мы попутно решаем и реставрационные задачи.

Вам наверняка не нравится эта формулировка — «православный Ватикан», но идея перестройки города существует. Планы есть разные, какое ваше видение?

— Моё видение очень простое. Название это громкое, но на самом деле это государственная программа реновации города. Она не касается церковных объектов, или касается их только в самой малейшей части. Когда эта информация только появилась в общественном пространстве, я в то время ещё был в Донском монастыре, меня она тоже немного смущала — в частности, в названии «православный Ватикан». Но когда меня назначили в Лавру, я стал разбираться в проекте и мне показали, что это больше социально ориентированный проект — он ориентирован на людей, которые живут в городе, и которые сюда приезжают. То есть речь идёт о замене коммуникаций, реконструкции, наведении порядка, благоустройстве городских районов.

Для меня лично это важно — нельзя так, чтобы Лавра была благоустроена, а сам город оставался без внимания. Если это улучшит качество жизни каждого сергиевопосадца, то я буду «за» обеими руками. Сейчас его представляют как некий церковный проект, где Церковь пытается решить какие­-то свои задачи. Скажу вам так — нам достаточно одной Лавры, чтобы решать проблемы в её стенах. Это больше СМИ пытаются приукрасить, чтобы, может, большую значимость придать. Мне кажется, это немножко несправедливо.

Люди боятся конкретных вещей: например, снесут жилой квартал пятиэтажек в центре города или нет?

— А вы бывали в этих пятиэтажках? Насколько отличается уровень жизни в современных комфортных домах и в них? Я знаю многие пятиэтажки в городе, поскольку здесь и учился, и жил, и скажу так: некоторые из них в таком плачевном состоянии, что я бы был очень рад, если бы их снесли. Вот в Москве проходит реновация. Вы думаете, все любят реновацию? Не очень. Но учитывая, в каких условиях живут люди, надо бы у них спросить, что им ближе. Понятно, что каждому человеку тяжело прощаться с чем-­то привычным, но если ему предложат что­то лучшее? Я не знаю, случится это или нет, будет ли снос жилых домов — насколько мне известно, это не планируется. Но если дом придётся сносить как ветхое жильё, то почему не сделать это в рамках программы? Но не я определяю все эти параметры, и любые планы должны пройти общественное слушание. Такие решения нужно согласовывать с людьми, нужно им показывать: вот, допустим, у них была кухня шесть метров, а будет девять. Прихожка была два метра, а появляется нормальная, на 11-­12 метров. Есть замечательное выражение «и убояшеся страха идеже не бе страх» — боятся там, где бояться ничего не стоит.

Без участия горожан реализация таких проектов вообще невозможна. Я это наблюдал в Москве, будучи викарем Святейшего Патриарха и управляя викарианством. Там, где люди не хотели, чтобы храм появился, они просто приходили на встречи. Мы с ними обсуждали, излагали свои позиции. Если жители были не согласны, то в этом месте храм не строился. Ведь если что-­то делается, то только для жителей города. Зачем делать вопреки, зачем какое-­то напряжение в обществе?

Вы человек Сергиеву Посаду не чуждый, хотя провели много времени на Сахалине, потом в Москве. Знаете, конечно, у нас есть Никольское кладбище, совсем забытое, разрушенное. Есть ли какие­-то планы на этот счёт?

— По Никольскому кладбищу мы обращались в разные инстанции, но это историческое место, историческая достопримечательность, и без разрешения Министерства культуры там ничего невозможно сделать. Я знаю, что жители обеспокоены, и братия с уважением относится к памяти погребённых. Мы хотели поставить там памятный крест, и в той части, в которой мы можем что­то сделать, привести кладбище в надлежащее состояние, мы, конечно, поучаствуем.

Владыка, насколько вы следите за тем, что происходит в городе, за пределами лаврской стены?

— Вы знаете, в любом случае мы все живём в обществе, и то, что происходит за стенами Лавры, не может не влиять на происходящее в стенах монастыря. Был интересный момент в жизни одного из игуменов, когда к нему пришли люди и стали жаловаться на братию, на монахов, на их недостатки. И игумен их спросил: а ваши дети где? И они задумались. Другими словами, кто приходит в монастырь, кто становится монахом? Те же люди, которые жили за монастырём. Мы не можем себя полностью отрезать от общества, и если мы не будем знать, что происходит за территорией монастыря, что происходит в общественной жизни, то это будет неправильно. С другой стороны, я не могу сказать, что пока сильно погружён в эту тему — прошло слишком мало времени с моего назначения.

Но предположим: открываете местную газету, и на полосе три новости, и это на самом деле важные события, случившиеся в жизни города. Новость номер одинобъединение поселений в городской округ. Номер двастроительство мусороперерабатывающего объекта. Номер тривыставка «Осенний салон», старейшая и самая большая в районе. Какую новость прочитаете первой?

— Мне кажется, я прочитаю все три (улыбается).

Ну как же, владыка Парамон, уж какую-­то сначала одну, пожалуйста.

— Нет, честно. Я такой — мне небезынтересно и то, и другое, и третье. Но, наверное, как любой руководитель, в первую очередь я смотрю на проблемы. Самая большая проблема это мусор, мусорный полигон.

Обсуждаемая.

— Мне небезынтересно и мнение жителей, и я знаю, что к владыке Феогносту приходили жители города и района, и мне бумаги направляли по этому поводу. Тема для всех актуальная, и для нас тоже. Можем, конечно, спорить — нужно его строить или не нужно — но я как­-то, когда служил на Сахалине, летал в Токио. У меня там друг служил, и я летал к нему в гости. В самом Токио два десятка мусороперерабатывающих заводов, то есть мусор никуда за город не вывозят, его перерабатывают прямо там. Был в Южной Корее по службе в командировке и там тоже видел, как поступают с мусором. Если переработку поставить на соответствующий уровень, то это, наверное, никому не повредит. Мы все производим мусор, его нужно где-то перерабатывать. Мусорные полигоны они нужны — но вопрос, где. И вот тут как раз должен быть диалог между властями и жителями. Мы все должны понимать, что проблему эту решать всё равно придётся, мы от неё никуда не уйдём. Как бы мы ни хотели, как бы мы от неё ни прятались.

Вы, как и ваш брат, оба епископы. Это звенья одной цепи или у каждого свой путь?

— У каждого свой путь. Я брату и раньше говорил, что не желаю ему епископства, потому что крест этот тяжёлый. Сам я стал епископом раньше него, поэтому знаю, о чём говорю.

Он не жалеет?

— А у нас не выбирают. Нас выбирают, но мы не выбираем. Мы один раз делаем выбор, когда идём в монастырь, а всё остальное — послушание. На какой пост определили, там и стоишь. Как в армии (улыбается). Многие рассуждают, что это карьера, это рост, что­-то ещё там. Нет — ни он, ни я, мы никогда за этим не гонялись. Карьерный рост может быть приемлем в миру, но когда этим страдает Церковь, то мне кажется, что это неправильно. В Церкви ты должен нести служение.

Беседовал Владимир Крючев

Фото Сергея Семенькова