Театральная история Сергиева Посада насчитывает около ста лет, но белых пятен в ней пока предостаточно. Сегодня мы хотим приподнять завесу тайны над одним из них. В 1920-­х годах в нашем городе существовал достаточно заметный в местном культурном пространстве драматический кружок, возглавляемый столичной актрисой Светланой Бойко.

Кружок дислоцировался в Военной электротехнической академии, которая в те годы располагалась в Лавре. Это учебное заведение было преемником Офицерской электротехнической школы дореволюционной поры.

О самой Светлане Юрьевне Бойко известно немногое: в публикациях она упоминалась как «актриса Художественного театра», но в составе тогдашней труппы МХТ её нет. Впрочем, известно, что с сергиевскими театралами была тесно связана Третья студия Московского художественного театра — будущий театр Вахтангова. Скорее всего, она начинала свою артистическую карьеру именно там.

Среди постановок студии Светланы Бойко — отрывки из «Принцессы Турандот», «Федра» Жана Расина (римейк постановки Евгения Вахтангова в Москве). Последней большой премьерой стал спектакль «Лики любви» (по Фёдору Сологубу) 20 марта 1922 года.

Язвительные критики

В течение нескольких лет отношение к студии менялось от восторженного принятия «столичных» постановок до жёсткой критики, переходящей в грубые насмешки. На судьбу кружка оказывала влияние резкая смена состава курсантов — сначала это были представители средних классов и служащие, затем они сменились красными командирами, имевшими лишь начальное образование.

На страницах издаваемого в академии журнала «Электрификатор мысли» читаем: «Особенное внимание привлекала к себе драмстудия, руководимая Бойко. Она в то время была предметом всеобщих толков и дискуссий, её постановки отличались своей оригинальностью и направлением. Она не удовлетворялась полом сцены, а старалась витать у потолка. Мостик на мостик, одна вещь на другую, всё сюда стаскивалось из академии к её услугам и шло на постройку «Вавилонской башни». У неё даже было в одном уголке клуба что­то вроде музея или выставки, куда собиралась всякая дрянь со сцены в виде тряпок, бумажек, щепок. Тут вы смогли увидеть и булыжник с мостовой, представлявший собой какой­то исторический камень, и где­то поднятую кость — «ребро Юлия Цезаря», и пучок шерсти — символ его высокой бороды, и древесный уголь, и пёрышко, и различные тряпки с моделями, записками и списками. (…) Всё это служило символом, всё изображало что-­то памятное, историческое, всё имело своеобразное значение».

Не отставал и иллюстрированный журнал «Электровоин». На его страницах вышла целая подборка карикатур на постановки студии, снабжённых язвительными комментариями. На них мы видим и пресловутую «Вавилонскую башню» — конструкцию, заимствованную из московской постановки «Федры» с декорациями Веснина, и хрупкую фигуру самой Астар (литературный псевдоним Бойко) и её учеников, среди которых, между прочим, был в будущем крупный советский артист Владимир Завадовский.

Критики обвиняли Светлану Юрьевну чуть не во всех смертных грехах, и в первую очередь — в наличии шубы, которая «стоит много миллионов». Но что при тогдашней гиперинфляции стоило меньше миллиона? «Лимонией» называли всю страну.

Почитатели

Сравним эти тексты с частными воспоминаниями современников. Перед нами — дневник Нины Бессарабовой, девушки, в 1920­е годы проживавшей в Сергиеве и обучавшейся в Институте народного образования. О Светлане Бойко она знала не понаслышке. Читаем: «Она очень бедная — без калош, без обедов, живёт космически одиноко и теряет голос не то от туберкулёза, не то ещё от чего­то». Далее следует попытка создать нечто вроде психоаналитического портрета Астар: «Это очень талантливая андрогинна… К счастью, её андрогинство лишь в духовно­душевной области. В жизни ей нужна, увы, — как недостижимое нечто — обыкновенная женская доля. Мне её всегда болезненно жаль…»

Последнее упоминание о Светлане Бойко в Сергиеве находим всё у той же Бессарабовой в записи от 5 ноября 1922 года: «Готовится у нас вечер Елены Гуро. Бойко инсценирует и очень хорошо читает уже из «Осеннего сна» — «вот и лёг утихший, хороший». Бойко недавно гостила у нас и была милая, кроткая, обаятельно умная и много «изображала» из Ахматовой, Блока и пьес своего сочинения».

О реализации вечера упоминаний нет. Видимо, это был последний проект Светланы Бойко перед отстранением её от руководства студией.

«Ударные постановки»

Преемницей на посту руководителя студии стала Лидия Леонтьева, выпускница Сергиевского института народного образования. Работа кружка попала под жёсткий контроль политкомиссара Академии по фамилии Крупский. Репертуар стал жёстко агитационным: в чести были «ударные постановки».

Результатом стал отток участников драмкружка — курсантов и студентов. Всё тот же «Электрофикатор мысли», недавний жёсткий оппонент Бойко, в мае 1923 года констатировал: «Драмстудия обещает превратиться в любительский кружок и растерять своих членов, если её не освободят от ударных постановок».

Однако поиски «третьего пути» были прерваны. Осенью 1923 года Военную электроакадемию передислоцировали в Петроград.

На фото: Артисты сергиевского драмтеатра около1916-17 гг.

Алекс Рдултовский