Как-то уже и забылось, что первые годы вокруг 4 ноября ломались копья. Сначала по поводу мотивов. Коммунисты обижались (и справедливо) на правящие элиты, пожелавшие заслонить их большой праздник — годовщину Великого Октября, ранее носившую неформальный статус «Дня народного единства СССР».
Затем по вопросам хронологии — Москву от поляков, действительно, освободили не 4 ноября (в этот день ополченцы Минина и Пожарского вошли в Китай-Город). Сдача гарнизона началась аккурат 7 ноября.
Впрочем, время всё расставляет по местам, и разногласия с марта 2014-го, запустившего процессы Русской весны в Крыму и на востоке Украины, начали меркнуть. А в феврале 2022-го, когда вопрос суверенной политики встал особенно остро, можно сказать, экзистенциально, хоругви Минина и Пожарского окончательно перестали быть яблоком идеологического раздора, а с ними и подвиг защитников Лавры обрёл новые смыслы и оттенки величия.
Как и четыре века назад борьба ведётся не просто за государственность, но и за право на традиционную веру, а значит, за свободу совести. И отмечание религиозных дат, таких как праздник Казанской иконы Божией Матери, стало проявлением солидарности с цивилизованным выбором. А ещё в 1612-м во имя спасения Отечества в разгар Смуты объединились все сословия, интуитивно осознав последствия интервенции — от родовой аристократии и купечества до мещанства и беднейших крестьян.
В рядах народного ополчения сегодня весьма гармонично ощутил бы себя любой патриот — левых, правых и центристских взглядов — все те, кто находится на передовой, приближает выполнение целей и задач специальной военной операции в тылу и переживает душой и сердцем за исход противостояния.
Стало быть, народное единство — это и есть наша сверхидеология Победы.
Сергей Рунько
