В рамках проекта «Живая память», который был инициирован нашей объединённой редакцией, продолжаем публикацию воспоминаний об участниках Великой Отечественной войны. Публикуем воспоминания Всеволода Трофимова, который обстоятельно рассказал о своём деде — Льве Викентьевиче Трофимове.

Чудом спасшийся

Лев Викентьевич Трофимов родился в Сергиевском посаде в 1910 году и был крещён в Троице-Сергиевой лавре. Он был выходцем из старинного рода тобольских купцов-судовладельцев, внесших весомый вклад в освоение Сибири и Северного морского пути. Любовь к морским путешествиям была у Трофимовых в крови: даже после революции Лев Викентьевич имел собственную яхту, а его старший брат — Игнатий Викентьевич — в 1930- х гг. служил рулевым старшиной на легендарном крейсере «Аврора». Ещё одной фамильной чертой было увлечение искусством: Игнатий был известным архитектором-реставратором и восстанавливал храмы Лавры, пострадавшие от советских гонений на церковь, а Лев работал художником в мастерских, расположенных в подземельях монастыря, выполнял заказы, творил для души. Его картины на историко-революционную тематику вызывали восхищение у зрителей на многочисленных выставках, занимали призовые места на творческих конкурсах. По воспоминаниям художника Л. П. Дёмина, ни один живописец не умел так реалистично передавать цвет, как Лев Викентьевич.

В 1941 году с началом Великой Отечественной войны в возрасте 31 года Лев Викентьевич был мобилизован в Красную Армию. Сведений о его пребывании на фронте сохранилось очень немного. По воспоминаниям родственников, даже в адских условиях военного времени Лев оставался верен ремеслу художника: в перерывах между боями он писал этюды, запечатлевая события войны на холсте, а также вёл дневник.

Лев Викентьевич прошёл всю войну от Загорска до Германии, дослужился до звания гвардии лейтенанта, неоднократно был ранен.

Одно из ранений он получил в бою под Кёнигсбергом. После битвы солдаты собирали тела павших товарищей, чтобы похоронить их в братской могиле. Тогда медсестра обнаружила раненого Льва Викентьевича в куче трупов — он пошевелил рукой, вытирая с лица капли дождя. Этот случай спас офицера от участи быть погребённым заживо.

О штурме Берлина

Быстро оправившись, Лев Викентьевич вернулся в строй и вскоре на посту командира 1-й миномётной роты 138- го гвардейского стрелкового полка 48-й стрелковой Краснознамённой Криворожской дивизии вступил в Берлин.

В германской столице, окружённой войсками союзников, царил хаос. Трудно было понять, где свои, где чужие

Бойцам приходилось ставить миномёты на матрасы, возводить баррикады из мусора. Лев Викентьевич вспоминал, что тогда в суматохе у него утащили офицерские сапоги. Его жена Клавдия Сергеевна бережно сохранила страницу из фронтового дневника. На блокнотном листе, исчерченном схемами расположения войск и траекториями снарядов, командир описал штурм Берлина 2 мая 1945 года: «Ночью за танками. Танк стреляет вдоль улиц, мы под стенами домов наступаем. Горят дома, взлетают листы кровельного железа (красные).

Днём. Чтобы перейти улицу, делаем барьер из подушек и матрасов (не простреливаются). Стреляем во дворе из пулемётов (через дома).

Убит фаустником разведчик Шаток, он наблюдал у ворот, хороню его тут же, во дворе. Пуля снайпера пробила голову телефонисту (не помню фамилии). Солдаты хватают первых попавшихся немцев и расстреливают их. Генерал мимоходом расстреливает мародёров. В подвалах жители Берлина — девушки одеты старухами. Солдаты переодеты в гражданское.

Противотанковая пушка 45-мм среди улицы и мёртвый расчёт (обгорели, дымятся). В минуту затишья под белый флаг дети просят хлеба.

Солдаты рубят фруктовые деревья. Наши офицеры разъезжают на трофейных машинах. В машине убит командир миномётной роты Комков из бывших воров. Воры оплакивают его. Командир взвода нашей роты из подворотни Шиков высунул ногу. Сразу же пуля пробила носок сапога.

Налёт авиации. Трудно разобрать, где немцы. Всё перекрыли. Генерал Корчиков…»

Ни слова о войне

По окончании войны Лев Викентьевич в течение года служил в советской оккупационной зоне в Восточном Берлине и только в 1946 году был демобилизован. По дороге домой у него утащили заплечный мешок с провизией, составлявший всё скромное имущество офицера. Вернувшись в Загорск, Лев Викентьевич поселился в Уточьей башне Лавры и продолжил работать в художественных мастерских, где познакомился с молодым художником Леонидом Петровичем Дёминым. По словам Дёмина, Лев Викентьевич был человек-загадка: хмурый, задумчивый и молчаливый. Война оставила неизгладимый след в чуткой душе художника.

За всё время своего знакомства с Дёминым он ничего не рассказал ему о своих фронтовых буднях. О военной жизни Льва Викентьевича Леонид Петрович впервые узнал из моих уст, когда мы встретились с ним в 2024 году, и был до глубины души поражён тем, сколько тягот, скорбей и опасностей пришлось пережить его другу. В своей коллекции картин Дёмин бережно сохранил два фронтовых этюда Льва Викентьевича: на одном изображён немецкий танк «Пантера», идущий в бой, на втором — советские бойцы, отдыхающие в окопе. Их он передал мне как наследнику.

Упомянутый выше брат Льва Игнатий Викентьевич на фронт не попал. Будучи опытным моряком, в 1941 году он рвался на флот, но получил отказ — его берегли, как ценного специалиста. Почти всю войну Игнатий Викентьевич трудился в Главном управлении военно-промышленного строительства при Совнаркоме СССР в Москве, разрабатывал планы восстановления разрушенных войной городов.

За вклад в сохранение историко-культурного наследия он удостоился звания «Почётный гражданин Сергиево-Посадского района» в 1994 году.

За свою военную службу Лев Викентьевич был удостоен множества наград: ордена Красного Знамени, ордена Красной Звезды, двух орденов Отечественной Войны II степени, медалей «За взятие Кёнигсберга» и «За взятие Берлина», а также благодарственного письма от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. В 1986 году он скончался в возрасте 76 лет. Моя семья бережно хранит память о нём. Каждый год 9 мая мы ходим в Бессмертном Полку с портретом Льва Викентьевича. Река памяти течёт по проспекту Красной Армии мимо звонящей во все колокола Троице-Сергиевой лавры. Разные эпохи сливаются в сердце Сергиева Посада. Чувство гордости переполняет мою душу от осознания того, что жемчужина российского православия сохранилась в том числе благодаря трудовым и воинским подвигам моих предков