Журнали
ст-международник Горбунов сделал с Годзинским интервью — маэстро был удивлён, что кто-то из советских журналистов его разыскал. Этот эпизод стал началом эпопеи: в последующие тридцать лет Николай Иванович, прежде творчеством Шаляпина не увлекавшийся, стал экспертом, выпустил десять книг о выступлениях знаменитого баса за границами России: в Скандинавии, Азии, на Балканах…
И вот новая — о том, как Шаляпина встречала Южной Америка. Она увидела свет в 2019 году. Подобно предыдущим, издание стало исследованием, не имеющим равных.
По воспоминаниям, по обрывкам старых афиш и фразам в газетных интервью автор восстанавливает путь Шаляпина, которого он с полным правом считает послом русской культуры в мире.
В работе ему помогали дипломаты, музыканты, сотрудники российских культурных миссий, коллеги-журналисты из разных стран. С разрешения автора публикуем отрывки из этой книги, а читателям напомним, что ближайший шаляпинский фестиваль в селе Гагино пройдёт в начале августа. Следите за объявлениями!
Шаляпин в операх «Севильский цирюльник», «Мефистофель» и «Борис Годунов». Они исполнялись на южноамериканской сцене
…
Мои коллеги Александр Трушин и Анатолий Медведенко долгое время работали в странах Латинской Америки, в том числе и в Южной Америке. Мы часто общались, благо, что наши редакции — стран Америки и стран Европы — находились рядом. Но наши разговоры носили обычный характер, не касались каких-то конкретных тем. И только тогда, когда я всерьёз увлёкся зарубежным периодом творчества Ф. И. Шаляпина, я стал целенаправленно расспрашивать коллег о тех странах, где бывал артист, его выступлениях в знаменитых театрах, о посещении которых я мог только мечтать…
Театр «Колон» уже давно стал мировой знаменитостью, — рассказывал мне Александр Трушин. — Как в России Большой и Мариинский, в Италии — «Ла Скала», «ГрандОпера» — у французов, «КовентГарден» — у англичан. Аргентинский «Колон» — один на всю Латинскую Америку. В его названии увековечено имя Колумба…
Театр «Колон», на открытии которого в 1908 году выступал Ф. Шаляпин — лучший в Южной Америке
Как заметил мой коллега, здание собирались построить за 30 месяцев, но создавали его 18 лет! Над проектом работали архитекторы Франсиско Тамбурини, Виктор Меано, а заканчивал строительство бельгийский зодчий Жюль Дормаль.
Головной болью для строителей, подчеркивает Трушин, стали подземные воды. Особенно сложно было построить уходящие под землю подсобные помещения. Вода заполняла котлован, пробивалась в уже готовые строения. Эти воды и теперь можно видеть, если спуститься в шахты лифтов, на которых из подземного сценографического цеха поднимаются декорации. Конечно, те двадцать-тридцать сантиметров воды, что покрывают дно шахты, можно было бы откачать — современная техника справится с этим без проблем. Но воды не откачивают! Оказывается, они естественным образом создают уникальную акустику, которой нет ни в одном театральном зале мира!…
— Теперь вся история «Колон», — продолжал Александр, — собрана здесь в больших старинных книжных шкафах: программы, афиши, биографии композиторов, чьи произведения исполнялись на этой сцене, либретто и партитуры, музыкальные журналы, книги, в основном на французском, испанском и итальянском языках. Отыскал я и единственное здесь русское издание — солидный том о Большом театре, выпущенный в 1948 году. Я тоже подарил книгу о Большом, современную, с красочными фотографиями, хорошей печатью…
Автор книги Николай Горбунов
Я слушал коллегу с огромным вниманием, как бы переносясь за океан, в БуэносАйрес, в сам театр. Я представлял себя именно в той библиотеке, которая открывала бы мне возможность получить сведения не только о театре, но, прежде всего, о выступлениях Фёдора Ивановича в 1908 и 1930 годах. Все или почти все интересующие меня материалы находились именно здесь!…
1908 год
«…Мне очень не хотелось ехать туда, но старик Чекки, мой импресарио, настаивал на поездке и не отступился, хотя я нарочно поставил ему драконовские условия, — замечал Шаляпин. — И вот в мае месяце я еду в БуэносАйрес. Это было замечательное спокойное и весёлое путешествие: в течение 18 суток море не шелохнулось, и мы плыли, точно по стеклу. При переезде через экватор устроили празднество в честь Нептуна, купали людей, впервые переступавших экватор. Не хочу состязаться с Гончаровым, превосходно описавшим эту весёлую английскую забаву, скажу только, всё это было до слез смешно.
Удивительный порт Рио-де-Жанейро (по пути в Буэнос Айрес — прим.) привёл меня в совершенный восторг своею живостью, красивой пестротой и какой-то блестящей праздничностью. Казалось, что здесь люди трудятся играючи, так легко и весело кипела жизнь. Здесь всё напоминало милую Европу — и масса людей латинской расы — итальянцев, португальцев, французов, испанцев, характер разный, и, наконец, прекрасный, только что отстроенный театр, какого я ещё не видел. На дело здесь смотрели тоже
по-европейски, и спектакли, прилично поставленные, шли с большим успехом»…
Аргентинская «Ла Насьон» писала: «Потрясающим было прощание с Фёдором Шаляпиным, устроенное вчера знаменитому русскому басу зрителями, пришедшими в театр «Колон» на дневной спектакль. Продолжительными овациями в честь великого актёра, который по требованию публики более пяти раз выходил на сцену, завершилось последнее представление «Севильского цирюльника». А на служебном выходе театра артиста поджидала большая группа его восторженных поклонников. При появлении Шаляпина они громкими возгласами вновь выразили своё восхищение его талантом. Шаляпин с первого момента появления на сцене, вне всякого сомнения, вызывал у публики глубокие симпатии».
«То, что идёт от сердца, — увековечивает»
22 года спустя Шаляпин вернулся в Южную Америку. В дни гастролей бразильская газета «Критика» выпустила материал под заголовком «Шаляпин дал нам вчера интересное интервью». Думаем, перевод этого материала на русском публикуется впервые.
1. Два крупнейших центра оперного искусства в США — это Нью-Йорк и Чикаго. В остальных городах великолепные театры в артистическом плане не могут соответствовать своей… архитектуре. Выступления на американских сценах величайших артистов мира привели к появлению группы прекрасных национальных певцов. Материализм, который приписывают народу Соединённых Штатов, — пускание пыли в глаза. Он платит хорошо, потому что может платить. Но переживает. Его любимый вид спорта — бейсбол, а не трата денег. Американец развлекается, но тем временем он учится. А когда чувствует, что научился... занимает место учителя.
2. Я не был в России восемь лет и не следил за эволюцией русского искусства. Ручаюсь, что в этой человеческой лаборатории производятся необычайные эстетические эксперименты. Ограниченный резонанс этих экспериментов я объясняю политической формой, которую коммунизм накладывает на любые проявления русского духа. Интеллигенция созидает под политическим давлением. Моё столкновение с Советами? Довольно показательное. Я имел обыкновение посылать деньги бедным детям моей страны. Меня сочли реакционером. Почему? Бедные русские дети должны считаться богатыми… для внешнего использования?
3. Моя любимая опера? Мне нравится весь мой репертуар. Исполнитель никогда не отдаёт предпочтение. Право выбирать принадлежит публике.
4. Современные оперы быстро рождаются и умирают. Им больше не хватает человечности либретто, чем музыкальных достоинств. Взгляните, например, на оперы Масканьи «Сельская честь» и Доницетти «Паризина». Вторая с музыкальной точки зрения выше. То, что идёт от разума, — увядает. То, что идёт от сердца, — увековечивает…
5. Звуковое кино потребует от певцов особой работы. От сцены до экрана — огромный путь. Крупный план не так милосерден, как сцена, где всё благоволит исполнителю. Микрофон может поддержать славу певца, объектив может разрушить славу актёра. Для тех, кто пришёл в студию из театра, убеждённый в том, что это одно и то же, разочарование наступит слишком поздно — в кресле зала кинотеатра, вместе с потерявшими иллюзии зрителями.
6. Джаз не является элементом деградации музыки. Он предназначен для танцев. Классики никогда не почувствуют угрозы своим позициям из-за искусства Пола Уайтмана. Те, кто предпочитает блюз ноктюрну, а чарльстон — арии, только послужат музыке, ведь до появления блюза и чарльстона они избегали арий и ноктюрнов. В эпоху джаза Тосканини добился успехов, невиданных в стране, давшей миру джаз. Классические оркестры предназначены для ушей, а джаз — для ног... Но мечтающие люди тоже танцуют.
7. Я признаю радио как дополнение к информации, которую дают журналисты. Как распространитель музыки — это катастрофа. Оно может быть полезным разве что эскимосам и конголезцам, не имеющим возможности посещать театры. Радио представляет собой набор неприятных шумов, которые в ушах своих жертв становятся музыкой. Когда эти жертвы приходят в театр и видят нас во плоти, их огорчает наша посредственность. Наши голоса не в состоянии воспроизвести скрипы и жужжание, к которым они привыкли, слушая радио в пижаме за чтением криминальной хроники…
8. Рио-де-Жанейро — самый красивый город, который я видел в жизни. Это не музыка, это правда.
Шаляпинский фестиваль в селе Гагино
пройдёт 10 августа в 12 часов на прежней площадке у восстановленной церкви Казанской иконы Божией Матери. Ожидаются как самодеятельные, так и известные всей стране артисты — солист Большого театра Николай Казанский, солисты театров «Амадей», «Новая опера» и других.
