Александр Васильевич Строгалин за свою долгую жизнь в 91 год только раз надолго разлучался с родной деревней Ярыгино Васильевской округи. Это было, когда он получил в январе 1943-го повестку на фронт. Деревенскому парню в 18 лет выпало участвовать в прорыве блокады Ленинграда. Заряжающий орудийного расчёта вместе с другими артиллерийскими постами воевал на подступах к городу до полного разгрома немцев, так и не сумевших сломить героических защитников Ленинграда.

Вся семья Строгалиных из Ярыгино до войны трудилась в местном колхозе им. Ленина. Родители и дети владели всеми сельскими рабочими профессиями. На одном подворье можно было собрать бригаду полеводов и животноводов. Первые два года войны Строгалины пахали на трудовом фронте. В 1943-м пришли повестки Александру и его сестре Надежде. Они воевали в одном артиллерийском полку под Ленинградом.

Он ещё в юности, когда был пастухом, повредил кнутом правый глаз. При мобилизации парня проверили, и оказалось, что винтовку ему надо держать как левше, а на точности глазомера травма не отразилась. Он бил в цель без промаха. Так и стал заряжающим расчёта 85-мм зенитной пушки. В это время артиллеристы были особенно нужны под Ленинградом.

Город уже два года был в смертельной немецкой блокаде. Его окружали сотни вражеских пулемётных постов и орудий, все подходы были заминированы и окружены стеной колючей проволоки. Александр Васильевич вспоминает, что к своим позициям они пробирались через Ладожское озеро ночью, в кромешной темноте, чтобы не дать обнаружить себя противнику. Эта позиция в десяти километрах от Ленинграда была замечательна тем, что немецким штурмовикам и бомбардировщикам на пути к городу надо было непременно проскочить этот рубеж, а здесь они как на ладони.

Но и зенитчики были под прицелом, крылатые разведчики противника непрерывно проводили облёт опасной зоны. У подвижных и скрытных орудийных расчётов была целая наука маскировки. Главное правило снайперов с пушкой — не разводить огонь ни в коем случае. Струйка дыма тут же становилась мишенью для немцев. Эти навыки 18-летние бойцы осваивали прямо на боевых позициях.

Даже командир расчёта, вспоминает Александр Васильевич, тоже был, как вся их команда, рядовым. Всех стариков с передвижных артиллерийских постов отправили, как видно, на ещё более тяжёлые участки. Фронтовик считает, пожалели командиры необстрелянную молодёжь. Фашистам пришлось иметь дело фактически с мальчишками, и эти вояки немецких асов буквально загоняли.

Однажды тот самый рядовой командир, а это был москвич — парень грамотный и сообразительный, заметил над их постом самолёт-разведчик. Что-то уж очень внимательно присматривался дозорный к их заснеженной поляне. Как только разведчик улетел, артиллеристы вместе с пушкой стремительно покинули пост. Если бы промедлили хоть на час — остались бы в одной воронке вместе с разнесёнными бомбами в щепки землянкой и окопами. Они потом рассматривали этот курган и радовались, что остались целы.

После стремительной передислокации каждый раз заново строили пост — с землянкой и пунктом для пушки. Это была стихия Александра — строил он так же замечательно, как стрелял. У него и дорожный набор инструментов имелся. Тут деревенский парень показывал искусство выживания в самых тяжёлых условиях. Бывший фронтовик говорит, что за время летучих манёвров с пушкой под Ленинградом построил целую деревню землянок.

На соседних постах вахту несли девичьи команды зенитчиц-прожектористок. Специалистом по приборам была сестра Александра Надежда. Эти расчёты распознавали немецкие самолёты даже в ночной темноте и прожекторами вылавливали их в небе. Который из орудийных расчётов сбил вражеский самолёт, не выясняли и счёт убитым машинам не вели, радовались общей удаче.

А чаще бывало так: поняв, что угодил в капкан, немецкий бомбовоз сбрасывал свой смертельный груз где придётся и скорей убирался восвояси. Снаряды не достигали обескровленного блокадой города, и это уже был успех. В том же 1943-м под натиском ударных группировок Ленинградского и Волховского фронтов немецкая осада города дрогнула. Полное снятие блокады произошло через год — в январе 44-го, но в измученный город стала возвращаться жизнь.

Вот тут только Александр впервые увидел тех, с кем воевал два года и под чьи снаряды рисковал попасть каждый день. На его глазах по деревне провели строй пленных немцев в 150 человек, которых за-хватили в одном из ленинградских «котлов». Это был март, по деревенской дороге шли грязные, измазанные глиной, обтрёпанные, навоевавшиеся досыта люди.

Запомнилось фронтовику, какими глазами провожали толпу деревенские жители. Если бы не автоматчики со всех сторон шеренги, не миновать бы этим завоевателям расправы от тех, кому сломали жизнь.

Александр Васильевич вспоминает лучшего друга Кольку Зубкова. Всё ярыгинское детство они провели вместе. Саша сам провожал друга в 1942-м на фронт. Николай с расчётом «Катюши» попал в самый водоворот кровавых боёв на переломе войны и навсегда остался молодым.

Александр Васильевич говорит, что на фронт их с сестрой провожала мама, собирала вещи, что-то чинила. И видно, шепнула Анна Борисовна своим детям, отправляя их в трудный и опасный путь, какое-то особенное слово. Брат и сестра вернулись с фронта живыми, ни единой царапины за два года ежедневных боёв за Ленинград.

От опасности фронтовой артиллерист никогда не прятался. К сожалению, затерялось где-то в домашнем архиве ветерана фото фронтовой поры, сделанное в Ленинграде. Александра и ещё одного бойца часть направила за провизией для артиллеристов. Они с изумлением любовались городом, который даже в горестную пору поражал своим великолепием, и зашли по пути в фотоателье. Победителей блокады фотограф снял с благодарностью, бесплатно и потом прислал снимки на передовую. На том фото у Александра на гимнастёрке медаль «За отвагу». Позже артиллериста наградили медалью «За оборону Ленинграда».

До недавнего времени он жил в доме, который сам построил в Ярыгино после войны. И только из-за больших лет уступил домашним и землякам, которые хлопотали перед юбилеем Победы о благоустроенной квартире для бывшего фронтовика. На переселение в жильё с удобствами фронтовик согласился при одном категорическом условии. Он хочет жить в родных местах среди близких ему людей. Ветерана уважили и поселили его в благоустроенном жилье в селе Васильевское неподалёку от любимой деревни.

Когда Александр Васильевич выходит на ежедневную прогулку, всегда встречает своих. Он ведь прожил здесь всю свою жизнь. И отбивая атаки бомбардировщиков под Ленинградом, он защищал и вот эту свою родную деревенскую жизнь.