Автора публикуемых сегодня воспоминаний знают многие в нашем городе. Галина Васильевна ОСИПЕНКО работала в идеологическом отделе ГК КПСС. В постперестроечное время стала учителем: преподавала труд в Бужаниновской школе и правоведение в школе № 14, о которой написала книгу «Дорогами добра» (2014 год). Как автор и член редколлегии участвовала в подготовке трёхтомника «Сергиево-Посадский район в зеркале истории. ХХ век» (2013 год). Но есть ещё одна книга, возможно, главная в её жизни, — о нескольких поколениях семьи, о родных и самых близких людях, об их делах и времени, в котором они жили. Небольшой отрывок из воспоминаний о детстве автора предлагаем вам сегодня.
Всё моё довоенное детство прошло в деревне Дивово. Само её название говорит о неописуемой красоте этих мест.
В деревне было две «сторонки» (улицы), а между ними — громадный барский сад и пруд. Барский дом я уже не застала: его не только разграбили в 1917-18 годах, но и растащили по брёвнышку, были только заросшие бурьяном остатки фундамента.
На нашей «сторонке» была часовня (потом зерновой склад). Чуть дальше — очень глубокий колодец с чистейшей водой. Воды хватало для всей «сторонки». Взрослые носили вёдра на коромысле.
Дом дедушки и бабушки строил ещё мой прадед Никон. Когда мне было лет восемь, говорили, что нашей старой избе уже 100 лет. Но я знаю наш дом уже совсем другим: рядом со старой избой мой отец выстроил дом с замечательными резными наличниками на больших окнах (в старой избе — очень маленькие окна).
Оба дома были под одной крышей, самой высокой в деревне. Много лет зимой семья жила в старой, очень тёплой избе, а с весны до поздней осени — в новом доме.
К дому, вернее, к домам, был пристроен огромный двор. В средней полосе России так было принято, чтобы всем — и людям, и животным — зимой было теплее. Внутри двора был отгорожен открытый хлев для коровы и закрытый, как маленькая избушка, для овец; для кур оборудован насест.
Вдоль обоих домов шёл длинный, широкий, просторный мост — своего рода открытый со стороны двора коридор. В углу, почти напротив двери в новый дом, стоял громадный ларь, сундук-великан. В нём хранилась мука. Откуда столько муки и зачем?
Под мостом был маленький омшанник — что-то вроде небольшого погреба с маленькой дверью, чтобы летом не впускать туда тепло. Там хранили молоко, кастрюли с едой.
***
Дивово входило в состав колхоза «Труд». Председателем колхоза был знаменитый Иван Иванович Хренов, его имя гремело на всю страну, и не напрасно. Он стал инициатором объединения мелких колхозов (одна деревня — колхоз). Вот он и объединил три или четыре колхоза в один, и очень умело им руководил.
В «Труде», хотя и называли трудодни, как везде, палками, но колхозники старались заработать их больше: на них начислялись доходы. Я не раз была свидетельницей того, как осенью с телеги сгружали несколько мешков зерна — ржи (пшеницу у нас не выращивали, не было, наверное, семян районированных сортов). Тем, кто заработал за год больше трудодней, соответственно, и зерна больше.
На окраине деревни, под горой, на быстрой речушке была старинная мельница, и дедушка иногда брал меня с собой, когда ездил молоть зерно. Какой вкусный хлеб из этой муки пекла бабушка на поду! (Под — отшлифованный временем «пол» в русской печке).
***
Дед был знаменитым бригадиром огородной бригады в колхозе, даже был награждён медалью «За трудовое отличие». Освоил азы грамоты самостоятельно, вёл строжайший учёт в толстой тетради. Читал газеты (очень медленно).
Бабушка была совершенно неграмотной, но это ей совсем не мешало — и мне тоже. Мудрость, авторитет её в деревне были совершенно очевидны. Женщин, независимо от возраста, было принято называть по имени — Нюра (чаще — Нюрка); мы, дети, звали их по имени с приставкой «тётя». Мою бабушку никто не звал просто по имени. Она была Анной Леонтьевной. Я понимала, что и в этом выражалось уважение к ней.
С дивовской бабушкой связано всё мое детство! Все каникулы, а зачастую и выходные дни я проводила в Дивове. Очень рано, с восьми лет, я самостоятельно ездила туда на так называемой «кукушке». Несколько вагонов тянул паровоз. Шла война, вагоны были переполнены, из Загорска до Бужанинова я часто ехала на подножке.
Главной целью «кукушки» было собрать на остановках мобилизованных рабочих из окрестных деревень и привезти их на завод (в нынешний Краснозаводск). Всю войну завод производил так нужные фронту патроны, а работали на заводе женщины, девушки, подростки.
Помню и другое. Наверное, кто-то из взрослых привёз меня к бабушке в октябре 1941 года. Угоняли в эвакуацию колхозное стадо. Вся деревня со слезами провожала коровушек от скотного двора. А как ревели коровы! Никогда, ни до, ни после, я не слышала такого рёва — коровы как будто что-то понимали… Страшное воспоминание. После разгрома немцев под Москвой стадо вернули.
К сожалению, бабушка очень рано ушла из жизни — в 56 лет. Я была в это время дома в Загорске. Счастливая пора моего «бабушкиного» детства закончилась, было мне тогда 13 лет, я перешла в седьмой класс.