Магазин потребительского общества «Смычка», 1920-е гг.

Сто лет назад, 15 марта 1921 года в Советской России была объявлена новая экономическая политика — НЭП. Это было вызвано острейшим кризисом производства, торговли, да и в целом отношений новой власти и общества: Гражданская война завершалась полной разрухой. Изначально власти говорили о тактическом отступлении и заявляли, что это ненадолго, однако процесс растянулся на десять лет. Главным достижением НЭПа стало ускорение восстановления народного хозяйства.

«КУКУШКА УЖЕ ПРОКУКОВАЛА»

Заявляя о необходимости НЭПа, Владимир Ленин предпринял очень смелый шаг, ведь ещё недавно, при политике «военного коммунизма» он настаивал на национализации даже мелкой промышленности, введении продразвёрстки на селе и полном запрете частной торговли. И вот — рыночные отношения (а с ними и богатеи?) возвращаются. Нововведение вызвало большое разочарование в среде большевиков. Лев Троцкий на заседании Политбюро пессимистически заметил, что теперь «дни Советской власти сочтены», и «кукушка уже прокуковала». Алексей Свидерский, видный деятель партии, дипломат, вспоминал, как на одном собрании Ленин говорил: «Когда я вам в глаза смотрю, вы все как будто согласны со мной и говорите «да», а отвернусь, вы говорите «нет». Тем не менее, Х съезд ВКП(б), а затем ВЦИК провозгласили начало экономических реформ.

ОЖИВЛЕНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

И зменилась жизнь и в Сергиевском уезде. В этот период, а точнее, в 1923 году, население города составляло около 17 тысяч человек, в жилом фонде числилось 2277 домовладений и 3235 квартир. Оживление производства и торговли отразились в сохранившихся в архивах сведениях. Например, по состоянию на апрель 1921 года в городе было выдано 392 патента на частную торговлю. В уездной милиции выдавали разрешения на открытие чайных, столовых, постоялых дворов, торговлю вином и пивом. Сергей Раевский, представитель княжеского рода, временно живший с семьёй в Сергиеве, писал: «Вновь принятые законы поощряли людей к любому предпринимательству, будь то индивидуальный кустарный промысел или торговое и промышленное предприятие. (…) Как грибы росли маленькие лавчонки в виде киосков, где продавались обувь, галантерея, сладости и всякая всячина. На рынке на возах продавались дрова, сено, уголь, овощи. На лотках — масло, молоко, сметана, мясо, ткани, кожа для обуви».

Рынок г.Сергиев, 1923-1924 гг

ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ?

В Сергиеве тоже велись горячие споры: зачем революцию делали, буржуев свергали, если они вернулись снова? Возвращением бывших хозяев особенно возмущалась комсомолия. Колбасу снова начали делать купцы Мамаевы, хлеб пёк и продавал купец Копылов, а купец Шишкин открыл магазин бакалеи. Грибов и Новожилов скупали продукцию у мастеров-игрушечников и перепродавали её. На Ерёминскую, Бобылёвскую и Сырневскую шерстопрядильные фабрики вернулись прежние хозяева, правда, в статусе арендаторов. Газета «Плуг и молот» (предшественница газеты «Вперёд») писала: «На крупных домах, расположенных в центре города, вывески — дом Моисеева, Бывшева, Курындина и т. д., как будто революция 1917 года прошла мимо Сергиева. И все «прежние люди» остались не только нетронутыми, но и в собственных домах».

ПОРАЖЕНИЕ В ПРАВАХ

Как мы видим, в абстрактном «списке возмущения» посадских комсомольцев прозвучало и имя Ивана Сергеевича Курындина. Сегодня в Сергиевом Посаде живёт его внук Александр Иванович Курындин. Он рассказывает: «Молодёжь явно погорячилась, мой дед не был купцом. Он был мещанином, не таким уж и состоятельным человеком, жил в районе нынешнего универмага и администрации в центре города. У него было семеро детей, двое умерли. Понятно, что такую семью надо было кормить, детей учить. Иван Сергеевич был большим тружеником. У него в хозяйстве было несколько лошадей, постоялый двор и свой дом.

Наёмных работников он не держал, приходил, правда, дальний родственник, который помогал по хозяйству. Его за помощь кормили и в конце каждого дня деньгами расплачивались за работу».

В семейном бизнесе, говоря современным языком, были заняты все: сыновья, дочь и жена Наталья Ивановна. Каждый занимался своим делом: убирали территорию, гостевые комнаты, занимались лошадьми, домом, обеспечением всем необходимым. У Ивана Сергеевича селились в основном те, кто приезжали в воскресные и праздничные дни на базар. Многие другого места и не искали. Ночевали, обедать ходили в трактиры, а если просили чаю — Наталья Ивановна подавала. Когда заканчивались её дневные хлопоты, ночью стирала, подготавливала что-то на день завтрашний. Большого дохода Курындины не имели, но и не голодали.

Ивана Сергеевича уважали горожане и постояльцы. Известно, например, что один из них бесплатно вылечил ему незаживающую рану, с которой не справлялись местные доктора.

С приходом новой власти семью уплотнили, вселили на временный постой портных, сапожников, солдат.

Уголовный кодекс, принятый в 1922 году, не обошёл стороной мещанина Курындина: хоть он и не использовал наёмный труд, всё же был поражён в избирательных правах, стал «лишенцем».

Иван и Наталья Курындины

В конце 1920-х НЭП в стране начали сворачивать. Однажды к Курындиным пришёл уполномоченный с требованием освободить помещения.

Семья осталась без крова. На улице Красной (Шлякова) в доме № 7, предположительно принадлежавшем известному московскому издателю И. Д. Сытину, семья поселилась в одной комнатке. Надо было выживать, и Иван Сергеевич, смолоду прихрамывавший из-за перелома ноги, ходил пешком в Голыгино на лесопилку. В 1933 году он был восстановлен в правах. Сыновей своих вывел в люди: кто стал геологом, кто военным, а кто и главным бухгалтером. Был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» Умер в 1962 году.

Валентина Болотова

Благодарим А. И. Курындина за предоставленные фотографии.