Александру БЕДОВУ 70 лет, и шестьдесят из них он очарован камнями — минералами и окаменевшей природой, превратившейся в камень. Увлечение молодости так бы и осталось увлечением, если бы не поворот после института, когда его отправили работать на строительство Загорской ГАЭС. Гидротехническое сооружение оказалось настоящей кладовой редких и уникальных камней.

В свежем двухсотметровом котловане будущей чаши, словно в атласе, ему слоями открывались исторические эпохи: окаменевшие моллюски, вкрапления драгоценных металлов, мрамора и аметиста… Это был подарок, который не только пополнил коллекцию Александра, но и во многом изменил его отношение к жизни.

Сирийцы в богородском стиле

Мы познакомились на ярмарке в парке «Скитские пруды». Прилавок Александра Фёдоровича делился на три части: сами камни, фигурки из камней и деревянные скульптуры в стиле Богородского.

Среди них выделялись несколько необычных, с явно не богородскими чертами: персонажи в традиционной арабской одежде, некоторые с лепёшками на голове. Это портреты сирийцев — Александр Бедов провёл восемь лет на Ближнем Востоке, на Тишринской ГЭС, и там изображал по канонам богородской резьбы своих знакомых-арабов и простых прохожих. Чтобы, как сам говорит, не потерять навыки резчика.

Ему довелось поработать на многих гидротехнических объектах и в России. Например, в соседнем Таджикистане строил Сангтудинскую ГЭС. Участвовал в проектах в Турции. Любой наш разговор о работе так или иначе сворачивает на камни: в той же Турции, говорит Александр Фёдорович, на северном берегу Чёрного моря, где мало туристов, есть идеальные места для поиска — пустые пляжи и нетронутая природа.

Камни с родословной

Перебираем его богородскую коллекцию. Вот камень Петоски, мозаика из шестиугольников, застывший «портрет» вымершего вида кораллов — символ штата Мичиган, символ Великих озёр, и вообще исторический документ.

Имя Петоски отсылает нас к временам колонизации Северной Америки: так звали вождя одного из племён, сына французского торговца мехами и принцессы местного племени Оттава. Имя укоренилось на карте и дало название камню, характерному для этого региона.

Но нашёл его Александр Бедов не в Мичигане, а рядом с домом у себя в Богородском, и кто бы мог подумать, что неприметная на первый взгляд, галька окажется вовсе не галькой, а предметом с такой родословной.

Но откуда в Богородском коралловые окаменелости, подобные тем, что прославили Великие озёра? Наша природа уникальна, отвечает коллекционер, и переносит нас на два миллиона лет назад.

 

 

«Этот ледник срезал всё на своём пути»

Все редкие камни, которые он собрал в Богородском, в буквальном смысле пассажиры ледника из современной Скандинавии. Эти ледяные монстры на своём медленном пути захватывали образцы грунта, камней и всего, что встречали по дороге. 

«Представляете, глыба высотой до двух километров ползёт по земле и как бульдозером это срезает. Начала на Севере, прошла через нынешнюю Новгородскую область, через Вологодчину… Пришла сюда и здесь растаяла», — рисует картину коллекционер, раскладывая на столе камень за камнем из того, что соскрёб этот исторический бульдозер

По работе Александр Бедов часто сверялся с чертежами, и поэтому прекрасно представлял структуру разреза местности. Загорская ГАЭС особенно интересна тем, что котлован там копали у водохранилища и снимали моренные — созданные древним ледником — слои.

«Для крепления откосов мы разведывали, где находится песок — те самые ледниковые отложения, где гравий и щебень, где валунник, горная порода из крупных валунов. Вскрывали валунные панцири и находили там валуны размером со стол и больше. Среди них были известняковые, мраморные, с аметистовыми включениями — такие камни интересные были».

 

 

«Почему никто не сделает камень символом Сергиева Посада?»

В итоге Александр Бедов смотрит на любой, даже самый редкий, камень не только как коллекционер, но и как художник.

Какое-то время, перед назначением на Загорскую ГЭС, он проработал на похожей станции в Усть-Илимске. При станции была художественная школа, и государство поощряло занятия даже среди взрослых. «Вместе со мной ходил на занятия сварщик Гриша, армянин, он занимался чеканкой», — вспоминает Александр Фёдорович. Потом, говорит, случился переезд, появилась семья, дети, но поиски красивого под ногами не прекращались.

На прилавке блестят камни — солнце подсвечивает вкрапления серебра, золота, платины и других металлов, принесённых ледником. В богородской коллекции немало таких, переливающихся и искрящихся мельчайшей драгоценной крошкой.

Где-то в районе Валдая ледник срезал меловые отложения. В них сохранились окаменелые остатки живших организмов. Вот карельский кварцит, камень прочнее гранита, красный, синий и других оттенков

«Почему никто не сделает камень символом Сергиева Посада? — риторически восклицает коллекционер, прикасаясь к тому самому камню Петоски. — У нас их столько, мы живём на кладовой камней!».

И напоследок совет от коллекционера: интересные экземпляры можно найти даже в куче обычного гравия. Если будете проходить мимо, обратите внимание на те, что состоят из трубочек — это так называемые хететисы, ископаемые трубчатые трубки. Они помнят времена, когда не было стран и материков, а был единый континент, разделившийся на Гондвану и Лавразию, и дробившийся позже. Простой камень может стать проводником в удивительный мир, каким он стал для Александра Бедова.

Владимир КРЮЧЕВ

Фото: Дамир ШАВАЛЕЕВ