Они рассказывают много и эмоционально. Но только если их удастся разговорить. Многие из тех, кто перебрался из ДНР или ЛНР, отказываются общаться с прессой. Побеседовать на условиях анонимности согласилась Татьяна — молодая мама и предприниматель, покинувшая Луганск за несколько дней «до». В личной встрече девушка отказала, разговор был телефонным и при условии анонимности.
Дети войны
Мама Тани — наша землячка, родом из Краснозаводска. Здесь, в Сергиево-Посадском округе, у семьи есть родственники. Сама Таня родилась в Луганске. Она любит вспоминать, каким был её город раньше — если не процветающим, то очень комфортным для жизни.
Впервые Татьяна покинула родной Луганск в 2014-м. К тому времени девушка успешно окончила школу, поступила в архитектурно-строительный колледж. Незадолго до объявления референдума о преобразовании Луганской области в ЛНР девушка встретила и полюбила парня. Стали встречаться.
В этот момент началось вооружённое противостояние с Украиной. «Оказалось, что у моего молодого человека в Хотькове тоже есть родственники. Встал вопрос о том, чтобы где-то переждать конфликт, родные меня приняли. Примерно месяц не было связи с семьёй, которая осталась в Луганске. Сказать, что я нервничала, — ничего не сказать. Вернуться домой смогла только через два года, уже будучи в положении, — вспоминает Татьяна. Родной город она узнала с трудом. На окраинах — разрушенные дома, бреши в стенах от попадания снарядов. «Бомбили нас и позже, как говорится, только в путь. С началом конфликта время в Луганске словно остановилось: дороги без должного содержания рушились, всё стремительно ветшало. Тех же банков не было вплоть до прошлого года. Угнетало ещё и то, что за вещами, даже детскими, нужно было куда-то ехать — либо вглубь Украины, где всё втридорога и с жуткой наценкой, либо в Россию, что тоже не ближний свет. Так и жили», — говорит она.
А ещё их всё время обстреливали. Совсем рядом, в нескольких километрах, гремела настоящая война. Под грохот орудий Таня родила ещё одного ребёнка
Эксперты поневоле
«Понимаете, люди привыкают ко всему. Вообще ко всему, и к постоянным обстрелам тоже. Мы знаем, откуда прилетел тот или иной снаряд. Кто, чем и по кому стреляет. Это наша обыденность. Ориентироваться в звуках научились все, от мала до велика. В орудиях разбираются даже пожилые женщины», — говорит Таня.
По её словам, жители Луганска почувствовали неладное за пару дней до начала эвакуации, о проведении которой нашу страну попросили власти ЛНР и ДНР в канун начала спецоперации. Перестрелки и бомбёжки практически не стихали и будто бы стали ещё злее. Не убить, так навредить.
Семья Тани проживает в частном секторе Луганска. Из её окна был виден тот самый подбитый газопровод, который ярким факелом полыхал несколько дней.
«В эту ночь я проснулась от дикого грохота. Подошла к окошку, а там такое зарево… Надо было видеть! Подошла к другому окну, и вижу, что с другой стороны по нам бьют. Тут же собрались и поехали», — Таня говорит об этом очень буднично
Так организуют воскресный поход в супермаркет или планируют поездку на дачу. Добралась с детьми до Каменска-Шахтинского — к границе на машине доставили друзья, пересела на поезд. Две тысячи рублей стоит взрослый билет, детский примерно на треть дешевле. В Сергиевом Посаде они были уже через сутки.
Муж Тани остался с той стороны границы. Таня не распространяется, где он и как он. Говорит, жив и здоров, но больше ничего она не расскажет. Девушка с двумя детьми поселилась у родственников. Две семьи в однокомнатной квартире — это не очень комфортно, зато безопасно.
Привычка прислушиваться никуда не делась. «Мы это слушаем восемь лет. У многих моих ровесников под эти звуки кончилось детство. Мы так женимся, рожаем и растим детей. Кстати, две мои подруги в начале спецоперации оказались в Украине: одна в Полтаве, другая в Киеве. Недавно выходили на связь. Сейчас им там очень… «весело». Никто не думал, что события будут развиваться столь стремительно», — рассказывает она.
Готова ко всему
В Луганске у Тани был свой небольшой бизнес — она свадебный визажист и парикмахер. Говорит, готова применять свои навыки и здесь тоже. С Татьяной связались специалисты управления социальной защиты — именно эта структура задействована в решении большинства проблем и вопросов беженцев. Впрочем, нет, не беженцев — добровольных переселенцев: так сейчас называют тех, кто укрылся на дружественной территории РФ. Это мамы с детьми, инвалиды и пожилые люди.
«В соцзащите нам предложили места в детском саду и помощь в трудоустройстве. Я пока жду. Хочется верить, что совсем скоро всё закончится и мы сможем вернуться. Но если так сложится, что всё же придётся задержаться, пойду работать. Не за выплату же в 10 тысяч мы сюда приехали, в конце концов. Мы не нахлебники, умеем и любим работать», — рассуждает девушка.
На фоне — детские крики: говоря со мной, Таня делает домашние дела. Просит не указывать её фамилии, очень боится. Чего? Толком сформулировать не может: «Мы не знаем, как и чем обернётся каждый наш шаг». Её действительно можно понять.
Евгения НИКОЛАЕВА
