Читательский опыт каждого из нас — довольно жуткая вещь, если подумать. Ведь, в сущности, большая часть контактов с художественной литературой современного человека — это попытки понять, что думали, чувствовали и хотели сказать люди, умершие много лет назад.
Существуют целые школы интерпретации отдельных элементов и деталей произведений, а ведь насколько проще было бы, будь возможность задать прямой вопрос автору, основываясь на свежепрочитанном.
Но ведь такая возможность есть. Мы уже проводили подобный эксперимент с Татьяной Селезнёвой, автором из Хотькова, чей второй сборник вышел из печати в прошлом году. Это далеко не единственная книга наших поэтовземляков, опубликованная в последнее время. Мы решили облегчить задачу будущим поколениям и сделать цикл материалов, в которых задаём вопросы, возникавшие во время прочтения стихов, самим авторам.
В этот раз мы поговорили с Марией Солдатовой, поэтом из Сергиева Посада, чей сборник «цикЛичность» 2019 года говорит с читателем на самые сегодняшние темы языком максимально понятным и трогающим читателя прямо здесь и сейчас. При этом уверены, многие явления в поэзии автора придётся объяснять школьникам спустя какихто сто лет отдельными сносками, например…
Чёрно-белое селфи инстаобывателей
Прячет тонну избитых
несказанных фраз,
Прячет радость и слёзы своих
обладателей,
И потухшие искры
потасканных глаз.
Чёрнобелые фильтры, как маски
дешёвые,
Не расскажут о цвете несбывшихся
снов,
На лице лишь оттенки — а души
не новые,
И под этим скрываются тысячи слов.
— Ты инстаграмозависимая?
— Скорее да, я там всё время. Это не из-за самой сети конкретно — просто она самая популярная сейчас, больше всего людей. Я уже многие вещи прямиком туда пишу с телефона. Книгу, её же купят, не купят, а здесь сразу прочитают — главное фото поставить. Заметила, кстати, если берёшь природу или картину (Ван Гога, например, ставила) лайков сразу меньше, а вот селфи какое-нибудь, даже если оно не связано ничем с произведением, обеспечивает реакцию.
Одни нам с телевизора твердят,
Что денег нет, но вы держитесь всё же,
Другие в митинги собрались и галдят,
Что лишь у них честны остались
рожи.
Завинчивают цены каждый день,
Другие к революции взывают,
Такая наступила дребедень,
И нынче её кризисом венчают.
— Ты выбрала какуюто из сторон?
— Тут невозможно быть за кого-то: политика — это грязь. Просто хочется спокойной жизни без этих бесконечных разборок — кто прав, кто виноват. Человек и так мало живёт. Хочется, конечно, чтобы все вокруг жили лучше, но разве чтото изменится, если ты будешь просто рьяно показывать, как всё вокруг ужасно. Наверное, нужно просто встать и начать чтото делать: поменять работу, заняться тем делом, которым всегда хотел, но боялся, что не получится.
Время приносит похоти,
Плачет седая мать,
Ведь в суматошном грохоте
Просто себя растерять.
Что же так смотрите, хитрые,
Я ли всемирный грех?
Вы же готовы литрами
Пить из бокала утех.
—Маркиз де Сад или Джейн Остин?
— Джейн Остин. Ну а в целом по любимым авторам, раньше таким был Достоевский, но потом… Видимо, отец на меня так повлиял: он художник, увлекается философией, по его мнению, искусство сейчас должно стремиться к красоте, уйти от всех этих самокопаний, самобичеваний. А у нас как Достоевский начал, так мы во всё это ухнулись, в этот мрак, где всё плохо. Да у меня и самой многие стихи были с этим самокопанием, нравоучением пропитаны, сейчас стараюсь фокусироваться на красоте, на простом ощущении счастья. Так что теперь даже сложно сказать, кого бы хотелось выделить, даже из современников, Гийом Мюссо разве что очень нравится.
Сегодня вечером театр, залы,
люстры,
Во фраке вы, я — в чёрном от Шанель,
Играют по программе вроде Вюрста,
А может быть, балет Готье «Жизель».
— Ты слушаешь только классическую музыку?
— Совсем нет. Мой плейлист — это вообще подборка шизофреника: там попадается всё — от жуткой попсы до рока и классики-классики. В конце концов, я же учитель музыки: я всю её люблю, просто разную в разное время.
Не важен вес, анфас и профиль –
Так легче жить, когда всё по фиг!
Так легче спать, и пусть морщины,
Пусть бес в ребро, а в бровь седины.
Пусть за окном дожди и слякоть —
Когда всё по фиг — меньше плакать.
— Если ли в творчестве «запретные слова»?
— В целом нет, но в каждом отдельном стихе да: если это слово выбивается из общего тона произведения, оно становится запретным. Если у тебя классическое начало, ты не можешь внезапно вставить туда «по фиг», а вот если с самого начала задаёшь тон — оно будет органично.
Ты затянешься — Winston синий,
Я — в такси, скупо лишь «пока»,
Мне приелись изгибы линий,
Мои бёдра, твоя рука.
Ты напишешь потом вконтакте,
Я сотру, это ерунда,
Мы партнёры лишь в этом акте,
Не проси, не отвечу: «да».
— Сколько ты тратишь в месяц на такси?
— Кошмар! Даже не знаю, тысяч десять точно — очень много езжу, это ужас просто. При этом в машине ни одного стиха не писала: обычно, я спешу куда-то, на работу опаздываю постоянно, еду в наушниках и стараюсь вообще абстрагироваться от всего. К слову, об этом стихе «Winston синий» — курить всё-таки бросила.
Пойду в кафешку, нет, совсем
не в нашу,
Я новую нашла, там — за углом!
Я для тебя совсем теперь не «Маша»,
И «вас» я попрошу лишь об одном –
Пройдите мимо, если вдруг украдкой
Столкнёмся мы на станции метро,
Что будет дальше — это не загадка,
Надену своё лучшее пальто!
— Кафе просто образ?
— Нет, оно и правда было — это о Pronto, в центре. Даже расстроилась, когда оно закрылось: многое было с ним связано. Хотя в стихах у меня не так много реальных локаций, всё идёт от образа, скорее изнутри, а не из вне.
Так пусть ваш день благословляет
счастье,
И свет берёзовый ваш стережёт
покой,
Судьбу менять, мой друг, не в нашей
власти,
А потому скажу: «Прощайте, дорогой!»
— Это всё к одному человеку или ко многим?
— Одному было бы слишком много! Просто богатый жизненный опыт. Стихи ведь иногда помогают и от эмоций избавляться: бесишься, злишься, а напишешь — отпустило, вроде полегче стало.
Тебе не видеть её глаз,
Смех,
И боль предательства — лишь твой
Грех!
Ты в первый класс не поведёшь
Дочь.
Она по лужам от тебя —
Прочь.
— А прощать стихи помогают?
— Часто да, но вот это, конкретное, нет: тут уже ничего не поможет, настолько всё печально — бывает. У меня сейчас три дочки: живём в женском царстве. Мальчика, наверное, тяжело было бы растить — ему, на мой взгляд, пример мужской необходим, хотя, с другой стороны, будь у меня сын, был бы мужчина, в котором я бы не сомневалась.
Иннокентий Майоров
