«Было три часа ночи, не спалось, и я решил послушать эфир. Там сидели украинец и белорус и играли в шахматы, — вспоминает Алексей. — Просто говорили друг другу свои ходы на доске, и так до самого утра».

Алексей — радиолюбитель из Краснозаводска, один из членов клуба, который после перерыва недавно открылся в Сергиевом Посаде, объединяя десятки местных коротковолновиков. Суть дела, которым они увлечены, трудно уловить с первого раза. Зачем вставать в три ночи, чтобы послушать шахматный матч на необычной частоте?

Зачем тратить сотни тысяч рублей на передатчик и связываться с такими же, как ты, если есть интернет? Где легально установить антенну? И вообще — почему твоего друга Дениса теперь зовут R2DQA?

Мечта о мачте

< После каждого сеанса связи радиолюбители обмениваются карточками-подтверждениями

Радиолюбители — современные мечтатели, но их мечты уравновешены знанием законов распространения волн и формулами, по которым высчитывается высота антенны.

В СССР это было, пожалуй, самое технически продвинутое хобби, одновременно сложное и модное. Для многих  коротковолновое радио стало окном в мир, через которое они разговаривали с такими же обычными людьми, только живущими на другом конце земного шара.

Сегодня радиолюбительство похоже на закрытый клуб джентльменов. У каждого из них есть свой позывной, и, даже говоря друг о друге в обычной жизни, они часто используют не имена, а эти сочетания букв и цифр, что ещё больше роднит их с неким секретным обществом. Средний возраст приближается к пятидесяти, много выходцев из технической среды, женщин — единицы.

Но закрытости своей радиоклуб и не рад: наоборот, там ждут всех желающих, какого бы пола и возраста они ни были. Их обучат азам, подготовят к экзамену и — пожалуйста, можно выйти в эфир через коллективную радиостанцию, которая работает на Скобянке, а потом, если понравится, купить свою.

Найти клуб просто: от проходной ЗЭМЗа надо повернуть направо, пройти двести метров до небольшого одно- этажного здания с вывеской «Кафе», что граничит со стадионом «Темп». Самым главным ориентиром станет антенна над крышей, не заметить её сложно.

Баки текут, пила поёт

Возглавил клуб Сергей Андрейченков, бывший инженер с ЗОМЗа. Работать в эфире он научил и свою дочь-школьницу. Если где-нибудь на парковке услышите, как чей-то клаксон гудит точками и тире, то знайте — это дочь и отец Андрейченковы посылают сигналы друг другу. Что-то вроде «я в машине, поторапливайся», и адресат, услышав морзянку среди десятков других сигналов, сразу поймёт, что это послание предназначено именно ему.

В эфире работают и телефоном, то есть голосом, и телеграфом — той самой азбукой Морзе. «Бааа-ки-те-кут», ключ выстукивает — вернее, «выпискивает» — одно длинное тире и три точки. Так передаётся буква «Б», а фраза про баки — один из мнемонических приёмов для лёгкого запоминания. «П», например, это «пила поёт», точка-тире-тире-точка.

Есть хитрости и для латиницы. «Мужики, не отвлекайте, пожалуйста, ничего не слышу!» — просит быть потише Александр, оператор классической школы. Многим больше по душе старый добрый телеграф, с ним комфортнее себя чувствуют те, кто не любит почём зря болтать, тем более на иностранных языках. И вот среди шорохов пробивается сигнал: сейчас на связи Кувейт, через десять минут на частоте появится радиолюбитель из Ирландии. В их разговоре ничего особенного: «Здравствуйте, принимаю вас хорошо, до свиданья». Обязательно «73», зашифрованное в цифрах пожелание счастья, дружеское радио-рукопожатие. Никаких долгих шахматных партий, обсуждения урожая и так далее. Общение в эфире может быть кратким, хотя никто не запрещает занять частоту подольше, если нет желающих. Главное, обходиться без мата и политики — единственных табу эфира.

«Мы были хранителями крыш»

Главным ориентиром  радиолюбителя в доме станет антенна над крышей >

Политика, тем не менее, всегда напоминала о себе, «товарищ майор» следил за эфиром не зная сна. Яркий тому пример — запрет на радиолюбительскую связь с Израилем, изданный после разрыва дипотношений в 1967 году. «Но мы всё равно выходили с ними в эфир, случайно или как ещё. Что нам за это было? Станцию могли закрыть, но чаще всего просто...» — последние слова в этом рассказе как раз из тех, что нельзя произносить в эфире.

На долгие годы отлучили от эфира и Сергея Андрейченкова, но по служебной причине — работая на ЗОМЗе, он имел доступ к секретным документам. После запрета ушёл в конструирование, собирал приёмники и передатчики для коллег. В то время люди могли десятилетиями корпеть над одним аппаратом, собирая, настраивая, улучшая. Разрешение на выход в эфир ему вернули только в девяностые.

Сегодня на жизнь радиолюбителей больше влияет не политика, а экономика и нормативы ЖКХ. Одна из самых больших проблем — найти место, где можно собраться, выйти в эфир и, что самое сложное, где можно легально установить антенну. До сих пор на крышах жилых домов встречаются большие, раскидистые, похожие на буквы «Т» конструкции и устремлённые вверх мачты. Они сохранились с советских времён, когда радиолюбителей ещё пускали наверх.

«Мы были хранителями крыш. Если в доме живёт радиолюбитель, значит, с крышей всё в порядке, — не шутят радиолюбители, — потому что мы постоянно поднимались туда, следили за протечками». Теперь правила ужесточились, договориться с управляющей компанией не получится, и найти место для антенны становится сложней. Встречаться в кафе, где председатель клуба входит в число учредителей, и где есть пятачок под монтаж мачты — удача для тех, чьи коллеги так и не нашли помещения.

Владимир Крючев