Заядлым театралам Сергиева Посада он понравился. Худощавый актёр с добрыми глазами, сыгравший на сцене «Театрального ковчега» моноспектакль по мотивам рассказа Захара Прилепина, в марте приехал вновь — и опять собрал аншлаг и восторженные отзывы. Лицедея из Рязанской губернии, полюбившего наш город, зовут Михаил Сиворин. По сравнению с первым приездом дела у него явно пошли в гору: герой нашего интервью перестал быть кочующим по стране одиноким «бременским музыкантом», нашёл свою труппу, да какую — МХАТ имени Горького, в котором он постепенно обживается. Наверно, есть в этом какая-то человеческая и сценическая справедливость.
— Михаил, вы второй раз приезжаете к нам с моноспектаклем, выступаете на сцене «Театрального ковчега». Как вам в целом наш город, наша сцена и наша публика?
— Я и до этого приезжал к вам. Ходил в Лавру, прикладывался к мощам Сергия Радонежского. Город мне знаком — красивый и гостеприимный. То же самое хочу сказать про театр — коллектив, который принял меня с душой и помог с работой. Каждый мой приезд их люди помогают со светом и музыкой. Для них это сложная задача за 1-2-3 часа освоить партитуру и ни разу не ошибиться. Но они с этим «на ура» справляются. Впечатления самые лучшие.
— Давайте поговорим о вас. Первый раз вы представляли молодёжный театр «Предел» из рязанского города Скопин. Что это за коллектив?
— Это не репертуарный театр. Скорее студия, в юридическом смысле — кружок при дворце культуры. Он 30 лет уже существует. Город Скопин очень маленький, 25 тысяч человек. Если составить репертуар на месяц, зрителей не наберётся никогда. Я пришёл туда в 10 лет, прочитал стихотворение. Так началась моя актёрская биография. Начал с пьесы Щекочихина «Ловушка 46, рост второй» — и пошло-поехало.
— И кого мечтали сыграть с детства?
— Я никогда не хотел играть Гамлета. И сейчас не задумываюсь над этим. Радуюсь любой роли, которая мне достаётся. Например, сейчас репетируем спектакль «Последний герой», у меня была роль следователя, потом её убрали. Играю роль сына. И я доволен, считаю её хорошей.
— Давно слежу за вами в соцсетях. Знаю, что мантию служителя муз приходилось менять на робу рабочего, и неоднократно.
— Физически и руками пришлось поработать немало. Грузчик, мебельщик, монтажник пожарных сигнализаций… Последний эпизод, когда потратил на лечение больше, чем заработал, дал понять, что с тяжёлой физической работой пора завязывать.
— У вас есть несколько ролей в кино. Тяжело ли они достаются?
— Первый съёмочный опыт у меня был с Александром Рогожкиным. Картина «Перегон». Туда я попал, заканчивая четвёртый курс Саратовского театрального института. Приехала ассистент по актёрам — Наташа Титова, отсмотрела, сфотографировала, и нас позвали на пробы. Мы откликнулись, показались. На обратной дороге Наташа написала, что меня утвердили на роль Бологова. Через месяц получили дипломы. И ещё через три дня поехали на два месяца в Великий Новгород. Человек шесть с нашего курса взяли на разные роли, в течение двух месяцев мы там были. А дальше уже приходил на «Мосфильм». Там роли получаешь так: отдаёшь данные, фотографии, резюме. Режиссёр приглашает на пробу — куда-то проходишь, но в основном не проходишь по разным причинам.
— Режиссёры готовы платить за это чем-то кроме славы?
— За «Перегон» гонорар был приличный. На эти деньги купил себе телефон, фотоаппарат, купил маме стиральную машинку. Она долго сидела на табуретке и смотрела, как машинка стирает, а она ничего не делает. До этого она обстирывала нас троих в одиночку, руками. А теперь всё так просто — это для неё было немного шоком.
— А как мама относилась к актёрскому ремеслу?
— Большая часть родни выбор не поддержала. Считала ремесло неблагородным, невыгодным, чреватым нищетой, недоеданием. А отчим поддержал. Мама за меня молилась, пока я скитался. И когда я устроился в МХАТ им. Горького, она была счастлива. Она не особо выказывает чувства и эмоции, и наверняка больше была рада, что я перестал таскать неподъёмные грузы, рвать спину, болеть.
— Где и как вы познакомились с Захаром Прилепиным?
— Он наш земляк. Родился в Скопине. В одном роддоме с разницей в два года. В 11 лет его увезли в Дзержинск. А познакомились мы через Владимира Фёдоровича Деля — он занимался антиквариатом, когда ставил спектакль «Красный угол», собирал оригинальные женские костюмы, стоял на рынке, ему предлагали всякую утварь. К нему подошла женщина со словами: «У меня дома кое-что есть». Он к ней приехал домой в село Успенское, рядом с городом. А у неё там большой плакат спектакля «Отморозки» Кирилла Серебренникова (по повести «Санькя» Захара Прилепина). Она сказала: «Это мой сын!» Он переспросил: «Кирилл?» Она: «Нет, Захар, автор, мой сын!» Вот так через маму они познакомились. А потом Дель попросил у Захара что-то из текстов для постановки в театре. Прилепин дал пьесу «Допрос» из неопубликованного на тот момент. Мы с Ромой Данилиным, воспитанником театра «Предел», поставили — и прогремели с ним довольно успешно, от Сахалина до Киева. Потом уже мне захотелось сыграть моноспектакль. Из всей прозы мы посчитали лучшим рассказ «Колёса», прочёл первую строку — и понял, это мой спектакль. Он назывался «Ты чё такой похнюпый?».
— Герои Прилепина показались настолько близкими?
— Это абсолютно моё. Захар буквально перенёс мои взгляды на бумагу. Если бы я умел писать — написал бы так же. Сейчас я читаю его новую книгу «Некоторые не попадут в Ад». Это просто шедеврально, так описать войну, жизнь, быт. Не знаю, что должно быть в голове у человека, — нельзя без улыбки и без слёз. За это я его и люблю, и благодарю, за то, что мы познакомились.
— А в жизни Захар похож на своих героев?
— Что-то от них в нём есть — отсутствие высокомерия. Он уверенный в себе человек, за все слова отвечает. От того, что написал и сказал, он никогда не откажется. Мы видим его в его книгах.
— С именем Прилепина связан и приход в МХАТ имени Горького, в котором он работает литературным заместителем худрука?
— Да, я пришёл с Захаром. Он сказал: мы приходим в МХАТ, Миша, ты со мной? Я сказал — конечно, с тобой. Так я туда и попал. Я этому очень рад. Надеюсь, поставленные Прилепиным задачи будут выполнены. Спектакль «Последний герой» как раз идейно близок его взглядам. Тяжёлая проблема поднимается о взаимоотношении поколений в контексте событий Великой Отечественной войны — скинхеды, псевдопатриоты, реконструкторы, все там будут в ночь на 22 июня. Пьеса белорусского режиссёра-драматурга Ивана Крепостного, постановщик Руслан Маликов.
— Роль у вас большая?
— У меня роль потрясающая! Роль сына основных героев. Ни одного слова! Я просто периодически появляюсь на сцене и смотрю на всё происходящее глазами Иисусика — и доволен. Молчать на сцене сложнее, чем говорить.
— А начали с Чехова «Вишнёвого сада».
— Да. Там я сыграл роль начальника станции. А ещё успел сыграть роль Огня в «Синей птице», которую ещё Станиславский ставил! С реквизитом ещё Станиславского! Прикоснулся, так сказать, к эпохе и легенде.
— И как ощущение от суперсцены МХАТа?
— Это был как раз «Вишнёвый сад», я должен был прочитать отрывок из стиха Алексея Толстого «Грешница». Я понимаю, что передо мной зал на 1400 мест, мне нужно докричаться до галёрки. Нервы пошаливали. Но театральный коллектив поддержал. Сердце колотилось конкретно.
— И сможете теперь прожить без этой сцены?
— Пожалуй, что нет. Если долго не выхожу на сцену, начинает ломать. Хочется выйти, поймать этот адреналин, этот кайф. Мне это нужно. Без этого уже никуда.
Беседовал Сергей Рунько