Кто не мечтал о своей маленькой импозантной, но уютной лавочке, где вы, как гофмановский герой, встречали бы людей и продавали вещицы «не от мира сего»? В нашей рубрике о профессиях мы стараемся фокусироваться на тех, которыми вы, в теории, можете заняться хоть завтра. Антиквар, повторюсь — в теории, — одна из таких, но если вы встали на эту стезю, скорее всего, останетесь надолго…

 

 

Вещи

— Даже не знаю, как я тут за день тебе объясню всё… Да и недели вряд ли хватит, и месяца…

— А вы сколько примерно обучались профессии?

— До сих пор учусь.

Вот с такого многообещающего диалога начинается мой первый «рабочий день» в антикварной лавке Павла Кукушкина на Заречной, 3 в Хотькове. Пока осматриваюсь, глаза разбегаются. Какие­то значки, рамки, часы, портсигары, рюмки, ремни, чашечки, статуэтки, книги, неведомо как сюда попавший дембельский альбом, монеты, советские объективы — листать каталог можно бесконечно. Как продавца меня обнадёживает, что на всём наклеены написанные от руки ценники. Одно из главных умений антиквара — оценка. Я им, как оказалось, не обладаю.

— Ну вот сколько бы ты дал за это? — устраивает мне тест Павел Николаевич, протягивая фарфоровую статуэтку балерины. Верчу в руках с умным видом, ищу клеймо производителя — нахожу, сама аббревиатура мне, конечно, ничего не говорит, но хотя бы догадываюсь, что вещь подлинная. Пытаюсь найти какие­то дефекты, обращая внимание на потемневшие участки.

— Скажем, 600 рублей.

— Кто же тебе её продаст за 600 рублей? Она 10 000 стоит!

— Почему?!

— По каталогу, — после Павел покажет мне несколько альбомов с перечётом коллекционных вещиц с их ценниками. Их десятки по каж­дой группе товаров — отдельный по монетам, отдельный по советскому фарфору и так далее. Кроме того, они постоянно обновляются — то, что в 2004 стоило 300$, сейчас вполне могло подешеветь до сотни. Это лишь малая толика того, что придётся вызубрить для работы. А на истфаке на заучивание династического древа Романовых жалуются — щепки!

Спрашиваю про потемнения, не снижают ли они цену? Выясняется, что наоборот.

— Да это просто грязь — что хорошо, она показывает, что вещь настоящая, а не подделка. Хотя не гарантия, вот смотри, — Павел Николаевич показывает монету со скромным ценником в 110 рублей. — Настоящая такая стоит под тридцать тысяч, а это новая, но посмотри. Видишь? Лазером сейчас даже царапины подделывают.

— Как тогда отличить?

— Только по весу, хотя если её из серебра отчеканят, то вообще никак.

Но это про коллекционки из каталогов, их в общей колоссальной массе не так много. Для остальных нужна «чуйка», которая, опять­таки, приходит только с опытом, хотя и с ней — рулетка. Некоторые дефекты на глаз определить почти нереально, а иногда красивая и хорошая вещь может «поселиться» очень надолго в лавке, так и не приглянувшись покупателю.

Помимо оценки, важный элемент работы — уход за товаром. Вещи «приходят» из разных мест — когда в хорошем состоянии с рук, когда от перекупщиков, а иногда буквально с помойки. Таким извилистым путём, например, в лавке оказалась шкатулка с настоящей абрамцево­кудринской резьбой — музейный экспонат. Находки перед продажей необходимо очистить, при этом не повредив. Для каждой нужен индивидуальный подход, а это уже «сопромат», детка.

Люди

Я этот «бакалавриат» ещё не закончил, так что занимаюсь чисткой чего попроще — стёкол. Людей пока нет — клиентов в принципе не слишком много, 150­200 человек в месяц. Эта часть работы в общем и целом знакома почти всем, кто подрабатывал в студенческие годы продавцом­консультантом. Свои особенности, помимо объёмов информации по товару, конечно, присутствуют.

Основные клиенты — коллекционеры, любители старины и те, кто ищут подарки для первых двух категорий. Что интересно, многие люди не знают, чего хотят. «Постоянно такое бывает, когда человек приходит за гжелью, а покупает какой­нибудь древний утюг — тут совсем не угадаешь. Это ведь не как с колбасой, часто приходят не столько за конкретной вещью, сколько за чем­то другим», — объясняет Павел Николаевич. Задача продавца в данном случае — найти человеку что­то подходящее ему не функционально, а эмоционально.

Вторая особенная категория «клиентов» — воры. Они заходят регулярно и выявлять их учишься только со временем по определённым маркерам. К примеру, человек, который долго выглядывает монеты без бумажки или телефона явно не покупатель — у настоящих нумизматов коллекции измеряются сотнями экземпляров, которые в голове не удержишь. К слову о криминале. Заодно задаю вопрос: что делать, если придёт полиция искать ворованное — мало ли откуда у продающего взялась вещь? «Не переживай, не придут, — спокойно отвечает Павел Николаевич. — Я к ним даже сам пару раз ходил, говорил, что мне пытались ворованное продать, так мне объяснили, что желательно, чтобы я их тут чуть ли не сам повязал, а без этого…»

Истории

К обеду никого так и не появилось, отчего я, признаться, выдохнул. Зашёл бы кто­то и спросил: «А что это за подстаканники?» Для меня пока это лишь симпатично обработанный металл с некой функцией, а покупателю нужно другое — рассказ о том, что они польские, латунные от бедности, но покрытые серебром, чтобы выставлять на стол «как у бохатых». Нужна история.

Потому кажется, что Павел немного лукавит, когда спрашиваю, коллекционирует ли он что­то сам. «Ничего. Туда вещи с собой не возьмёшь», — показывая вверх, отвечает антиквар. Вещи да, а вот рассказы о них…

Резюмируя профессию в качестве будущей карьеры — специфично. В вас должны переплестись три элемента: любовь к вещам и их историям, желание изучать оные и какая­то сорочья романтика с флёром бродячего торговца. Если это есть — то интерес покроет для вас все минусы. Если нет — купите утюг, а?

 

 

Иннокентий Майоров

Фото Сергея Борисова