Самый популярный российский космонавт-блогер в Сергиевом Посаде

 

В центре технического творчества «Юность», где Олег АРТЕМЬЕВ, 118-й космонавт России, отвечал на вопросы ребят, его не хотели отпускать: юным техникам было интересно всё — от того, какие фильмы смотрят в космосе и как быть, если космонавт растолстел, до встреч с внеземными цивилизациями.

Олег Артемьев — не только действующий бортинженер, но и активный популяризатор космонавтики. В одном только Инстаграме его читают 200 тысяч человек, он же создал подборку захватывающих роликов о жизни на орбите и загадках Вселенной специально для семейного приложения «YouTube — детям».

В общей сложности Олег Артемьев провёл на Международной космической станции 169 суток, из них 12 часов — в открытом космосе, и всё это время он выкладывал снимки и ролики в соцсети. Особенно популярными стали его советы о том, как сделать селфи в условиях невесомости, пользователи же просили его в ответ сфотографировать их города, а многие СМИ растиражировали его фото суперлуния.

Олег Артемьев возвращает космонавтике её важную часть — романтический образ и, главное, понимание, для чего человек отправляется в неизведанные безжизненные пространства.

«Двадцать процентов работы космонавта, — рассказал он нашей газете, — это пропаганда космонавтики, встреча с людьми, которые учатся или работают в этой сфере». Космонавтика сегодня — это результат сотрудничества многих стран, и, со слов Олега Артемьева, полёты по-прежнему вне политики, иначе бы любой раздрай сказался на безопасности.  «Люди после полёта становятся доброжелательнее. И ещё — улетаешь патриотом своей страны, а возвращаешься патриотом Земли. Так говорили старые космонавты, так оно и есть сегодня».

Но самые интересные вопросы Олегу Артемьеву задавали дети — ракетомоделисты из «Юности». Приводим сокращённую запись их разговора.

— А в космос запускали кошек?

— Да, французы запускали. У нас так интересно получилось: мы запускали собак, американцы — обезьян, а французы — кошек. Человек же, как вы знаете, побывал только на Луне. Американцы обошли нас на повороте, так что ваша задача — обойти всех на повороте по дороге к Марсу.

— Видели ли вы в космосе что-нибудь странное? НЛО, например?

— Нет (смеётся). А если бы увидел, то, наверное, и не понял бы. Нет, необъяснимого мы не видели, всё в конце концов объясняют учёные. Объекты, которые летают на орбите Земли, учтены в каталогах — и у американских, и у наших военных. Там, если не ошибаюсь, 17 или 18 тысяч обломков, и неучтённых нет, только если в фильмах.

— Вы не ссоритесь на орбите?

— Не ссориться очень сложно. Попробуйте побыть в закрытом помещении с человеком, и совсем скоро вам будет невмоготу даже смотреть на него. Но мы готовимся к этому, проходим специальные курсы конфликтологии, изучаем поведение в группах, учимся гасить конфликт.

— Какие первые ощущения в космосе?

— Большое счастье. Готовишься к полёту очень долго, у меня на это ушло 11 лет, а кто-то ждёт полёта и 18 лет. И, конечно, когда летишь, это счастье. Ты исполнил мечту, ты занимаешься тем, чему тебя учили.

— Еда в тюбиках такая же, как и настоящая?

— В тюбиках мы уже почти ничего не едим. Так было на заре космонавтики, когда летали Гагарин, Попович, Титов, а сейчас в тюбиках осталась только горчица, мёд и приправы. Вся остальная еда сублимированная. Если вы пробовали доширак (возгласы — да-а-а!), то у нас еда похожая, высушенная, вымороженная. Её надо заполнить горячей водой и подождать, пока она восстановится. И примерно половина еды в консервах. Всё очень вкусно, и рацион разнообразный — ни одно блюдо не повторяется раньше, чем через 16 дней.

— Какие у вас были тренировки?

— Их очень много, и все они потом помогают в космосе: и на выживание в пустыне, и в лесах, и на болотах, и на море. Были тренировки в центрифуге, в гидролаборатории, где мы работали в скафандре.

— На каком языке вы общаетесь в международном экипаже?

— Официальный язык на станции английский, но американцы тоже сдают экзамен на русский язык, потому что летят на российском корабле. Вся бортовая документация на русском, так что язык наполовину английский, наполовину русский. Мы так его и зовём — рунглиш или руслиш.

— Есть ли жизнь на Марсе?

— Думаю, уже есть, потому что мы отправляли туда много объектов. Они, конечно, проходили дезинфекцию, но, как показал опыт, всё полностью продезинфицировать нельзя. Какие-то микроорганизмы обязательно проберутся, потом начинают эволюционировать, и, скорее всего, когда мы прилетим на Марс, то их обнаружим.

— Что вы изучаете в космосе?

— Есть цикл научных экспериментов, которые изучают Землю, биосферу и организм человека. Но, как правило, все исследования проводятся для того, чтобы лететь дальше, ради будущих полётов. Вообще же наша цель — сделать жизнь на Земле комфортной, сохранить планету для будущих поколений такой, какая она есть, вынести опасные производства на другие планеты.

— Как вы проводите там свободное время?

— У нас очень большая коллекция фильмов, нам даже присылают фильмы с предпоказов. Читаем книги, фотографируем. Но на самом деле хороший космонавт, сделав работу, берёт лист дополнительной работы и продолжает, пока не устанет. У тех, кто смотрит фильмы, время течёт медленно и скучно, а там и до депрессии недалеко. Да ведь и на Земле то же самое.

 

Фото Сергея Семенькова и instagram.com/olegmks