Богородская фабрика игрушки давно стала своеобразным символом поселения. Началось всё с небольшой артели «Богородский резчик», но сейчас фабрика и уникальный промысел широко известны не только у нас в стране, но и за рубежом. На такую информационную экспансию у резчиков ушло больше ста лет. 105 лет, если быть точным. Если уж совсем точным, то 104 — до круглой даты фабрике осталось несколько дней: день рождения у мануфактурного символа посёлка 3 ноября.

 

Гости за «деревянные»

Что изменилось за последние сто лет? Главным образом  — вектор развития. Сейчас фабрика идёт по пути туристической привлекательности. Руководство честно говорит, что в будущем туризм будет основной статьёй доходов фабрики. Гостиница, кафе, постоянные группы школьников и взрослых. Вот и в день нашего визита у ворот уже припаркован автобус с группой школьников из Москвы.

Подарок на юбилей фабрика делает себе соответствующий — «туристическую конвейерную линию». «Мы хотели закончить к дате, но немного не успели, — говорит Ирина Воливецкая, исполнительный директор фабрики, проводя экскурсию по ремонтируемым помещениям на первом этаже. — Но до Нового года уже пройдут первые экскурсии».

Мы идём по коридору, по бокам которого располагаются цеха — полный цикл от резки до покраски, посмотреть на который можно сквозь прозрачные стеклопакеты рядом с дверьми. «Группа будет проходить, видеть всё производство и прямо оттуда попадать в экспозиционные залы — появятся два новых», — рассказывает Ирина Юрьевна. Традиционная изба и после работ останется домом для мастер-классов, но человек туда в будущем будет проходить через аллею из деревянных скульптур, сделанных на ежегодном фестивале — ещё один туристический «крючок».

Помимо ремонта есть и более обширные планы. Осмотр фабрики — это всё-таки один день. Чтобы человек остался хотя бы на выходные, нужно предлагать что-то ещё в окрестностях. Была идея по созданию комплекса для эко-туризма вместе с местным фермером, с ним что-то не задалось, но от идеи не отказались. Кроме того, сейчас фабрика активно сотрудничает с домом-музеем Виктора Бокова. Для расширения «туристического кластера» хотели договорится с ГАЭС о каком-то виде экскурсий, но режим объекта к открытости не располагает.

Русская тройка

Важная часть любого музея — сувенирный магазин. Одна из самых ярких его «достопримечательностей» — резная тройка, лишнее напоминание, что Богородская фабрика, в отличие от многих вековых предприятий в нашей стране, не стала лофтом и не превратилась лишь в экспозиционную площадку. Штучные товары фабрики пользуются популярностью в определённых кругах — москвичи регулярно приезжают за «представительскими» подарками.

 

Вторая статья доходов, следом за экскурсионными услугами, — спецзаказы. При нас, например, раскрашивают партию игрушечных дятлов для российского музея леса. Что касается серийного производства, здесь всё сложнее. «Продукция у нас классическая и не меняется уже много лет, — рассказывает генеральный директор предприятия Андрей Анатольевич Лунёв. 

 

— При этом специфическая даже в ряду промыслов. Вот какую-нибудь хохломскую ложку или гжель можно использовать в обиходе, а игрушку — ты её поставил и всё». А денег у людей на интерьерную игрушку всё меньше. Прибавим к этому сложности производства — каждое изделие уникально, резчик не конвейер, штампующий тысячи экземпляров, и становится понятно, почему даже на сайте фабрики сейчас ассортимент сильно «подвинулся», уступая место информации о гостинице.

Вырезают

Всё же главная проблема, с которой фабрика подходит к своему юбилею, — кадры. Речь не о квалификации мастеров; беда в том, что их становится меньше. «Мастерам у нас минимум 30 лет. Если приходит молодёжь, спрашивает: «Можете мне сорок тысяч хотя бы платить?» Мы ему встречный: «А ты можешь на них сделать?» — говорит Андрей Анатольевич. — Раньше давали общежитие, но сейчас нет. В итоге ребята, которые заканчивают богородское училище, разъезжаются — кто домой в свой регион, кто в армию».

Вот и получается, что вскоре новых сотрудников придётся обучать так же, как и сто лет назад — мануфактурным способом, когда подмастерье напрямую приходит к наставнику.

Одного из мастеров, Андрея Чернова, застаём за работой. Он честно отвечает: «Стало хуже». Сначала думал, что дело в назойливых туристах, но меня разуверили. «Люди совсем не мешают, разве что порезаться боишься сильнее. В нашем деле порезы случаются, инструмент острый, а человек, если видит травму, страшно пугается и винит себя непонятно в чём», — объясняет резчик. Проблема, по мнению мастера, в другом: «Я считаю, что все народные промыслы должны быть под крылом государства. Это же культурное достояние страны. У нас миллиардные суммы улетают куда-то. Вы представьте, если бы ту же продукцию для Чемпионата мира по футболу заказали  разным мастерам традиционных промыслов. Вместо этого мы даже мячик их в дереве сделать не можем из-за авторских прав».

Как говорится, «сказал как отрезал», ну, или вырезал. Действительно, хотелось бы видеть развитие наших промыслов не только в туристическом направлении, хотя в данном случае сделанные в эту сторону шаги вызывают только уважение. Вопросы не к самой фабрике, а к тем, кто обязан сохранять культурное достояние. Почему-то слово «сохранять» стало синонимом «консервации» в качестве некой достопримечательности, хотя куда важнее другой синоним — «поддержание». Поддержание жизни промысла, чтобы можно было и ещё через 105 лет написать о мастерских и новых станках, а не только о красивых, но застывших экспонатах.

 

Иннокентий Майоров

Фото Сергея Борисова