Газета «Вперёд» продолжает публикацию коротких очерков историка и краеведа Константина Филимонова, посвящённых истории Сергиева Посада.
Задуманное при императрице Анне Иоанновне строительство Троицкой колокольни началось при императрице Елизавете Петровне (1742—1761). В феврале 1742 года дочь императора Петра I торжественно вступила в Москву, где 25 апреля была коронована.
По обычаю венценосных предшественников, новая императрица побывала на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре, где повелела «зачатую строением каменную колокольню строить неспешно, чтоб оная на фундаменте отстоятца могла без повреждения, да и для того, дабы большей колокол перелитием к поставке в тое новую колокольню изготовился».
Впоследствии императрица Елизавета Петровна неоднократно посещала Троицкую обитель. Самое, пожалуй, значимое для обители посещение состоялось в июне 1744 года, когда императрица Елизавета присвоила монастырю почётное именование «Лавра». Тем самым за Троице-Сергиевым монастырём было окончательно закреплено первостепенное положение среди всех монастырей и лавр Российской империи.
К несчастью, два года спустя, 15 мая 1746 года, первая Лавра империи и слободы вокруг неё пострадали от сильнейшего пожара. Пожар 1746 года стал самым серьёзным испытанием для Троицких жителей после событий Смутного времени. Он случился накануне праздника Св. Троицы, в Служней слободе во дворе приказных Варламовых. Нарушив приказ «о нетоплении своих хоромов и бань», Семён Варламов приказал затопить баню для больной матери, а сам ушёл на службу...
Истопив баню, служанка отправилась в Конюшенную слободку, что за Каличьей башней, чтобы пригласить жену воловика к своим хозяйкам «для пользования». На обратном пути, проходя воловой двор (на его месте стоит здание районной администрации), служанка увидела, как загорелась хозяйская баня, «а потом и все хоромы ево Варламова огнем кругом обнялись». От бани огонь стал быстро распространяться по крытым соломой и тёсам кровлям домов и надворных строений.
Уничтожив дворы Служней слободы, огонь через застроенную лавками Красногорскую площадь перекинулся на Лавру, где спалил надвратную церковь Иоанна Предтечи «со всею церковною утварью», кровли на Троицком соборе и Михеевской церкви, тесовые кровли на ограде, башнях, келейных корпусах, а также весь монастырский архив.
Паника «от непостижимой пожарной скорости» была столь велика, что мощи Преподобного Сергия из охваченной огнём Лавры вынесли через ворота Каличьей башни и плотину Конюшенного пруда на север от обители. Позднее на этом месте возвели Всехсвятскую церковь.
Следующей жертвой огня стало село Клементьево. В надежде сохранить пожитки сельчане вынесли их на площадь перед Успенской церковью. Но тесно застроенная торговыми заведениями площадь не остановила огонь, и всё снесённое на площадь имущество обратилось в пепел. Сельчанам же пришлось спасаться в полях за селом.
Люди пытались отстоять дома, собственное и чужое имущество. Между тем нашлись искатели лёгкой наживы. Один из таких, задержанный со «стеклянной бутылью вина мерою в ведро», уверял, что бутыль получил от незнакомца и нёс её к Рождественской церкви, желая встретить хозяина. Другой, схваченный с четырьмя окороками в руках, заявил, что «те окорока взял у незнаемого чьего двора без людей для объявления, кто их будет спрашивать». Третьего застали за распитием вина из фляг, вынесенных с чужого двора.
На следующий день после пожара, когда вокруг ещё дымились пепелища, на погосте Введенской церкви вокруг котла с двумя пудами разведённого варёного мёда собрался народ. Незадолго до начала пожара мёд принялся варить один из жителей Служней слободы и, надо полагать, забыл про него, бросившись спасать свой дом и пожитки. Дом сгорел, а забытый мёд, по свидетельству очевидца, «многие люди» черпали из котла «жестяными согнутыми листами и шляпами, и рукавицами», кувшинами и ковшами. В руки правосудия попались лишь некоторые из несших мёд домой.
В заключение приведём краткое описание последствий пожара, занесённое в итоговый протокол следствия и ценное, в том числе, передачей эмоций, переполнявших очевидцев, события: «От нея [бани] сколко бедства и разорения учинилось, что как в слободах умножившейся силной пожар Лавру Святую обнажил всех прежних ея красот и причинил поновлением превеликие убытки …, обывателских же разных чинов людей, кроме торговых лавок, пятьсот два двора, между коими по здешнему месту и знатные домы в пепел обратил и в такое крайнее разорителное несостояние привел, что иные и никогда справитца не могут, ибо от непостижимой пожарной скорости многие не токмо пожитков своих вынести, но и едва живот свой спасти могли, а четыре человека, в том числе и мать ево слуги Варламова Устинья Алексеева, тогда и згорели».
И ещё: следствие пришло к заключению, что пожар случился «без умышления, а по неведомой воле Всевышнего». Тем самым семья Варламовых избежала ответственности.
Константин Филимонов