В фондах Сергиево-Посадского музея-заповедника хранится редчайшая реликвия, освящённая именем преподобного Сергия Радонежского. Это один из первых музейных экспонатов — небольшая (33х26 см) икона с изображением святого Николая Можайского.
В 1895 году её принёс в Лавру отставной капитан флота Сергей Фёдорович Воейков. Он сообщил, что в их роду сохранилось предание, что этой иконой преподобный Сергий благословил при крещении родоначальника их рода Воейка Войтеговича, завещав передавать икону из поколения в поколение, от отца к сыну, от брата к брату; в случае же отсутствия прямых наследников икона должна быть возвращена в монастырь. Это и выполнил в 1895 году Сергей Фёдорович.
Реставраторы дважды обращались к иконе: в 1948 году была раскрыта живопись XVI века, а в 1955 году обнаружили едва заметные контуры нижнего, более раннего, красочного слоя, а на обратной стороне иконы, под ветхой бархатной сорочкой (так называли ткань, которой обтягивалась эта сторона иконы), — надпись, выполненную чёрными чернилами скорописью XVII века: «Лета 7156 (1648) году молился сему образу чудотворцу Николе Семен Иванович Воейков, а взял после смерти брата своего Дмитрея Еуфимевича Воейкова а прежде иво Дмитреева моленя и отца иво думного дворянина Ефиме прозвище Баима Васильевича Воейкова».
Надпись, о которой последние Воейковы даже не знали, сообщала их семейному преданию черты реальности. Оно становилось тем более достоверным, что древние монастырские документы говорят о тесных связях Воейковых с Троицким монастырем и их многочисленных вкладах в него.
Корни этих связей уходят к 80-м годам XIV века, когда на службу к великому Московскому князю Дмитрию Ивановичу Донскому переехал со своим двором из Пруссии сын сербского вельможи, «державца Терновского» (Тырновского) Воейко Войтегович, положивший начало русскому дворянскому роду Воейковых. В Москве его крестили сам московский митрополит Киприан и «прилучившийся тогда в Москве» Сергий Радонежский. Вот тогдато Сергий и напутствовал крестника иконой.
Воейко Войтегович, получивший после крещения имя Прокопия, очень быстро вошёл в среду московского боярства. При великом князе Василии I Дмитриевиче он уже имел сан боярина. Погребён в Троицком монастыре, который с тех пор стал родовой усыпальницей Воейковых.
Из рода Воейковых вышло много талантливых государственных деятелей, дипломатов, военачальников. Все они, известные и неизвестные, свято берегли память о благословении преподобного Сергия Радонежского. Сколь же велика была сила завета «Великого старца», если веками для многих поколений Воейковых он не утрачивал своего значения. И сколь же высоко было понятие нравственного долга перед потомками. Задумаемся над этим.
Т. Н. Манушина, учёный секретарь